 |
|
|
Виктор Кузнецов Восток – дело тонкое |
|
Слыхали ли вы о мероитском языке, на котором говорили обитатели царства Мероэ, возникшего на юге современного Египта и севере нынешнего Судана три с половиной тысячи лет назад и просуществовавшего до четвертого века нашей эры? Это древнее наречие занимает промежуточное положение между семито-хамитскими и нило-сахарскими языками – в нем обнаружены слова и грамматические формы, характерные как для той, так и для другой групп. Само существование подобных языков – лучшее доказательство родства всего человечества, оно в корне подрывает любые расистские теории и камня на камне не оставляет от бредней о якобы ниспосланном свыше превосходстве одних людей над другими. В России самым большим знатоком мероитского, а также арабского, берберского (с их многочисленными диалектами – современными и ставшими мертвыми) и других африканских языков был Юрий Николаевич Завадовский, доктор филологических наук, трудившийся в Институте востоковедения Академии Наук. Литературным арабским языком он владел как родным. И досконально изучил диалекты Магриба. В своих научных трудах показал, как в их сложной системе переплетаются элементы древнеаравийских племенных говоров и берберских и суданских наречий севера африканского континента, исследовал, как влияют на язык архаичные речевые реликты прошлого, а также профессиональные жаргоны. Он выявлял и прослеживал постоянное движение и изменение языковых уровней, доказал знаковую функцию жестов, дополняющих устную речь… Юрий Николаевич был человеком удивительной, совершенно нестандартной судьбы. Весь жизненный путь его необычен. Он родился в 1909 году в Варшаве, где отец Николай Осипович командовал расквартированным там полком императорской конной гвардии. История старинного дворянского рода Завадовских неотделима от истории России. Многие его представители были выдающимися военными или государственными деятелями. Мать ученого Александра Александровна (урожденная Белелюбская) была дочерью инженера путей сообщения, прокладывавшего железные дороги во многих уголках России. Она родилась в Беловежской пуще, окончила Институт благородных девиц в Киеве, владела многими европейскими языками. Незадолго до начала Первой мировой войны семья переехала в Царское Село. Николай Осипович и Александра Александровна не раз бывали на придворных приемах. Сохранилась фотография (она висит сегодня на стене в московской квартире внучки Николая Осиповича Светланы Юрьевны), где восседающие на конях в кавалерийских седлах Его Величество Николай II (он справа) и полковник Н. О. Завадовский здороваются за руку…
После Октябрьского переворота Николай Осипович отправил жену с ребенком в Крым, а сам вступил в добровольческую армию и в 1920 году погиб в Феодосии. Александра Александровна на последнем английском корабле отплыла из Новороссийска в Константинополь… Как только Франция разрешила въезд русским беженцам, Александра Александровна переехала с сыном из Турции в Париж. Там Юрий Николаевич окончил русскую гимназию и в 1928 году поступил в школу живых восточных языков при Сорбонне, где преподавали самые выдающиеся востоковеды того времени. Выбрать профессию молодому человеку посоветовал знаменитый художник Иван Яковлевич Билибин, друг его матери. Совет оказался очень удачным. Проявив блестящие способности, Юрий Завадовский окончил курс с отличием, и ему сразу же предложили французское гражданство. Он с честью выиграл конкурс МИД Франции по приему на дипломатическую службу, и получил должность научного атташе. Работал в Иране, Ираке, Ливане, Тунисе, Турции и других странах Ближнего Востока. В 1934 году в Бейруте, в тамошней греко-православной церкви, состоялась его венчание с Галиной Васильевной Сасс-Тиссовской, которая тоже окончила Школу живых восточных языков и после замужества принимала самое активное участие во многих этнолингвистических экспедициях мужа. Когда в Париже пришло к власти правительство Виши, все так называемые «натурализованные» были немедленно уволены из французского дипломатического корпуса. Увольнение застало Юрия Николаевича в Анкаре, где он находился со всей семьей. Оказавшись без средств к существованию, супруги были вынуждены продать часть мебели, ковры, библиотеку. Вырученные деньги в виде золотых монет были зашиты в плюшевого мишку, и их маленькая дочь Светлана не без приключений пронесла игрушку на корабль, отправляющийся в Европу… Завадовским удалось добраться до Марселя, и Юрий Николаевич на семейной ферме Сасс-Тисовских продолжил научную работу по составлению арабского словаря, который – несмотря на все тяготы военного времени – удалось издать в 1941 году. Совсем скоро по чьему-то доносу на ферму нагрянули с обыском жандармы и гестаповцы. Завадовских, поскольку сестра Галины Васильевны была замужем за британским военным офицером, обвинили в связях с англичанами. Когда немцы удалились, французские жандармы предупредили семью, что на них уже имеется ордер на высылку в Дахау. Слухи о газовых камерах дошли до оккупированной Франции, и семья той же ночью бежала в лес к партизанам. Следующую зиму Завадовские провели в отрядах маки близ деревни Монтору, где и дождались высадки союзников, которая в 1944 году на Лазурном берегу состоялась через две недели после высадки в Нормандии... Юрий Николаевич почти год прослужил у американцев переводчиком, а после окончания войны был восстановлен де голлем на французскую дипломатическую службу. Ему предложили принять участие в научной экспедиции, связанной с арабской диалектологией и занимавшейся составлением лингвистических карт, позволявших прослеживать перемещение арабских племен во время войны. В пустыне на юге Марокко он обнаружил неизвестные прежде петроглифы и с тех пор занимался дешифровкой древних надписей, мероистикой, египтологией… До конца 1940-х годов Юрий Николаевич находился в Египте. Потом он принял приглашение работать над древними арабскими рукописями в Италии, в библиотеке Ватикана. Почти одновременно к нему пришли предложения возглавить кафедру арабского языка в одном из крупных университетов США и в Карловом университете в Праге. Решив сделать Чехословакию трамплином для возвращения в Россию, Завадовский выбрал Прагу и вскоре защитил там докторскую диссертацию. Но советские власти под разными предлогами оттягивали возвращение ученого в СССР. Когда долгожданное разрешение было, наконец, получено, Завадовского направили на работу в Ташкент – в Институт Востоковедения Академии Наук Узбекистана. И там поручили приступить к переводу и комментариям к капитальному труду Абу Али Ибн-Сины (Авиценны) «Книга Простых Лекарств». Один из сотрудников института тут же направил властям и в органы кляузу, что все дипломы Завадовского (и французские – кандидатский и об окончании университета и докторский чешский) не соответствуют советским. Юрий Николаевич был немедленно переведен на должность младшего научного сотрудника, не требующую для ее занятия ученой степени. Несмотря на выпавшие унижения, Юрий Николаевич совсем скоро опубликовал целый ряд трудов по анализу творческого наследия Ибн Сины, Бируни и Аль-Фараби.
В середине 1950-х отношение официальных научных
кругов к Завадовскому стало постепенно меняться. В 1957 году он
участвовал в первой Всесоюзной конференции востоковедов, и в
1958 году вновь защитил кандидатскую диссертацию. У него
завязались контакты с учеными коллегами по всему миру. А
директор Института востоковедения Бободжан Гафурович Гафуров и
знаменитый египтолог Михаил Александрович Коростовцев (с которым
Ю. Н. после войны познакомился в Каирском музее) перевели
Завадовского на работу в Москву – в отдел Древнего Востока на
должность старшего научного сотрудника. В 1966 году он защитил
докторскую диссертацию на тему «Фономорфологическая структура
арабских диалектов Магриба».
Юрий Николаевич был еще и талантливым художником
и мемуаристом, переводил русских классиков на французский… Но
все это до сих пор не опубликовано. Дочь ученого несколько
месяцев назад передала весь архив отца в библиотеку-фонд
«Русское Зарубежье» - в надежде, что он заинтересует
каких-нибудь людей, неравнодушных к отечественной истории и
культуре…
|
 |
