Сусанна Ованнисян.

Ованес Туманян как флагман национального самосознания

Национальная литература - показатель и составляющая часть национальной идентичности армянского народа и его самосознания. Крупнейшие армянские писатели, просветители, общественные деятели, видные представители творческой интеллигенции знали, что особенности бытия нации, восприятие и значение ее духовных ценностей проявляются прежде всего в истории литературы и культуры.

Для Ованеса Туманяна изучение древней и средневековой армянской литературы – это, прежде всего, лучший способ достичь национального самопознания, повысить уровень национального самосознания и способствовать культурному развитию народа. Под национальным самопознанием он подразумевал «светильник, освещающий тьму» на «прямом и проторённом пути» к прогрессу нации. Без этого светильника нация обречена блуждать в темноте, всегда рискуя провалиться в различные пропасти. И даже если народ выйдет из бездны, это не значит, что он пойдет прямым путем. По мнению Туманяна, средневековая литература способна освободить народ от «вековых уз тьмы» и дать ему «дыхание жизни». Поэт рассматривал средневековую литературу как средство «возвышения общего нравственного, духовного, интеллектуального начала», «рождение национального духа», как «родину и пьедестал нашей литературы», которая не только вызывает восхищение из глубины веков, но и является источником нового вдохновения и воодушевления. «Оглядываясь на тех, кто идет за нами, мы видим будущее нашей литературы... Саак и Месроп, Егише и Шнорали, Парпеци и Нарекаци, Нахапет Кучак и Саят-Нова... они светятся, как яркие светила... Полагаясь на них, мы чувствуем себя сильными и непоколебимыми; я говорю, что их наследие, оставленное нам, больше не материальное, а моральное, духовное, интеллектуальное богатство, способность говорить и творить…» .

Сам Туманян, будучи поэтом второго «Золотого века» армянской литературы,  считал Нарекаци и Хоренаци «лучшими», был убеждён, что его время, начало двадцатого столетия, «не имеет ничего более высокого», что могло бы им противопоставить.

Первый символ армянской национальной идентичности - Месроп Маштоц.

По словам Туманяна, творчество Маштоца имеет «необычайно большой культурный смысл и ценность... национальное значение и важность». Поэт сравнил Месропа Маштоца с библейским Моисеем, благодаря которому армяне сумеют освободиться из любого плена, сохранят свою национальную идентичность, получат свободную жизнь. Таким образом, Маштоц - указывающий путь в Землю Обетованную «замечательный обелиск армянской души». Туманян также посвятил стихотворение поборникам армянской идентичности Сааку и Месропу, армянской письменности и книге («Хотя судьба нам слала испытанья…»).

Исторические события, легенды и беседы, жития святых, жизнь и деятельность национальных героев, национально-культурные ценности – всё это является основой национальной идентичности, самостийности. Туманян всегда рассматривал проблемы литературы и истории в тесном единстве. Он был одним из основателей Армянского историко- археологического фонда и общества в 1913 году, учредителем и председателем основанного в 1917 году просветительского общества «Айказян», целью которого было создание Национальной академии и Университета. Подвергавшийся политическим преследованиям поэт в петербургской тюрьме все отчетливее осознает роль истории, ее не только научное, но и практическое значение в отстаивании политических интересов нации. Сразу после оправдания и освобождения из тюрьмы в марте 1912 г. он написал две статьи: «История Армении» и «Национальный фонд арменоведческих исследований».

«История повторяется», - отмечал Туманян, - причины не случайны, а большей частью постоянны и неизменны, подобно законам природы, поэтому последствия и результаты их были и остаются бесконечно, без изменений» . Эти слова Туманяна сегодня звучат пророчески, хотя с тех пор прошло более века. Внешний враг тот же, цели у него те же, так было уже много веков. Поэтому на протяжении веков задача предыдущих и новых поколений одна и та же: выиграть жестокую и неравную борьбу за выживание, продолжать жить и развиваться. Поэт фиксирует преемственность своих «славных предшественников» и их подвигов, их связь с современностью. «Паскевич – это новый Вардан... Нерсес, несущий в руке крест – это новый Гевонд, а сам Абовян – Егише» .

В мировосприятии Хоренаци и Туманяна сознание национальной идентичности имеет одинаково важное значение для жизни и развития народа. В этом плане нельзя не ощутить прочную духовную, генетическую, кровную связь Туманяна и со Средневековьем, и особенно с Хоренаци. Между двумя гениями словно не существовало никаких пространственно-временных границ. И Хоренаци, и Туманян положили знание национальной истории, искусства и литературы в основу национального самосознания и самопознания, в основу национальной самобытности и идентичности, рассматривая это знание как необходимую платформу в борьбе за существование и выживание нации в целом. Оба великих писателя воспринимали потерю государственности, любой территориальной части родины как результат отсутствия национального самопознания. Хоренаци предлагал беречь историческую память как зеницу ока, сохранить её недремлющей, жить и вести борьбу за выживание народа на примерах подвигов и славных деяний героических предков, держаться подальше от внутренних разногласий и вражды, уметь видеть собственные недостатки и ошибки. Для него причиной всех национальных бедствий было незнание отечественной истории, литературы и родного языка. «У нас есть страна –  мы ее не знаем; у нас есть история – мы ее не знаем; у нас есть народ – мы его не знаем; у нас есть литература – мы её не знаем; у нас есть язык – мы его не знаем… Мы невежественны… Мы не знаем, кем мы были, чем занимались, почему и как, в какую эпоху, какими путями мы сюда пришли» .

На протяжении многих столетий – от Хоренаци до Туманяна и Чаренца –причиной всех наших трагедий является наша разобщенность, а единство нации, по убеждению Туманяна, подрывается незнанием или недостаточным знанием национальной истории, устоев, традиционных особенностей и культуры. Человек, не знающий национальной истории и литературы, не может обладать духом борьбы; тот, кто не наделён национальным самосознанием, не осознает свою самобытность, свою национальную идентичность, всегда будет лить воду на мельницу внешнего врага. Именно таким невежеством Туманян обуславливал наличие двух опасных недостатков: национальной гордыни и раболепства перед всем иноземным. Наши величайшие национальные деятели – от Хоренаци до Туманяна и Нжде – констатировали оба эти типа армян. Раболепствующего армянина, который «станет презирать свое племя, станет стыдиться своего имени, отречётся, отступится, позволит себе любую подлость в отношении своих соотечественников», поэт называет «международным ничтожеством». Он обвиняет также высокомерного, чванливого армянина, который «будет считать свое племя избранным народом божьим... и, охваченный слепым националистическим порывом, будет бредить о несуществующем величии и славе…» . Вот почему Туманян провозглашает национальное самопознание и самосознание сверхзадачей общегосударственного, общенародного значения. Поэт пишет: «Но ведь нет ничего невозможного в том, чтобы смотреть, исследовать, познавать наше вчера и сегодня» .

Примечательно, что понятия абсолютной независимости нации мы не находим ни в восприятии Хоренаци, ни в программных публицистических произведениях Туманяна. Оба подчеркивали роль великих держав с точки зрения онтологической перспективы, выживания нации и, следовательно, придавали очень важное значение правильной политической ориентации наций. Живший и творивший в пятом веке Хоренаци отдавал предпочтение роли цивилизованного греческого государства с его высокоразвитой античной культурой, Туманян был убеждённым сторонником и глашатаем русской ориентации, считая Россию главным союзником и покровителем Армении в противоборстве со своим историческим врагом – Османской Турцией. К тому же в основе философских взглядов Туманяна был мировоззренческий подход: «лучше близкий сосед, чем дальний родственник». Оба великих писателя – Хоренаци и Туманян – несмотря на отделяющие их пятнадцать столетий, видели одни и те же онтологические основы армянской нации и одни и те же губительные недостатки, угрожающие существованию, физическому выживанию армянского народа. И раз уж они не изменились за прошедшие после Хоренаци полтора тысячелетия, то навряд ли геополитическая ситуация столь уж радикально изменилась за минувшее после Туманяна столетие. И Хоренаци, и Туманян были убеждены, что сохранение национальной идентичности – это та самая сущностная, жизненная основа, на которой может развиваться социально- политическая, культурная жизнь и государственность армянского народа.

Сегодня армяне не в состоянии осознать и реализовать свою свою национальную идентичность без литературного наследия Григора Нарекаци. Для самого самобытного армянина, Ованеса Туманяна, Нарекаци также был предметом особого поклонения, культовым писателем. И совершенно неприемлемы и ничем не мотивированы аргументы составителей новых учебных программ и школьных учебников по литературе, что Нарекаци непонятен, недоступен для учащихся-старшеклассников. Но если он был понятен и доступен для нашего поколения в 8 классе, то почему он должен быть непонятен и недоступен для сегодняшних учеников 11-го класса? И потом, разве нельзя объяснить ребенку с использованием «Скорбных песнопений» Нарекаци виды нравственного греха, разве так уж сложно разъяснить семнадцатилетним юношам и девушкам, что осознание и раскаяние в грехе очищает душу и обязательно на пути к совершенству? О жизни и деятельности Нарекаци сложены сотни легенд и преданий, это один из самых всенародно любимых армянских писателей, так что лишить наших школьников возможности получить о нём самые необходимые, пусть даже адаптированные для юношеского возраста сведения – означает отнять у них частицу их национальной идентичности, самобытности.

По словам Туманяна, Нарекаци - самый оригинальный и глубокий представитель армянской средневековой философской мысли, великий поэт, достойно представляющий армянский народ в мире, высшее проявление культурного и духовного величия нации. Во время разговора с Туманяном В. Брюсов сказал о Нарекаци: «Я считаю его великим философом поэзии, замечательным мыслителем, ревностным искателем истины. На мой взгляд, глубина его мысли, полет творческой фантазии, великая уникальность его мировоззрения не уступает Товме Аквинскому... Нарекаци почти не уступает великому Данте» .

У Туманяна есть статья «Армянский дух», в которой песни Нарекаци и Абовяна, песни Комитаса, родная природа и история становятся символами национального духа. Поэт мечтал увидеть статую Нарекаци на берегу озера Ван, на скалах Нарека, неподалеку от Варагаванка, чтобы статуя эта рассказывала миру о человеческих страданиях. И слова её проникали бы в каждое сердце, поскольку: «Не армянский язык говорит об этом, не уста армянина говорят об этом, - это пылающее сердце своим огнём пожирает с землю, это измученная душа потрясает своим криком небо» .

В дни геноцида армян в Османской империи русский поэт Валерий Брюсов процитировал известные слова Фета о Тютчеве («Вот наш патент на благородство, - Его вручает нам поэт…») и сказал, что армянская средневековая литература является таким же «патентом на благородство» армянского народа. В своём ответном слове Туманян заметил: «Да, наш дорогой гость, благородный друг, у нас всегда был этот высокий патент... это одно из тех свидетельств, на которых природа и Бог поставили свою печать...» . Но при этом он с сожалением добавил, что мы храним свой «патент на благородство» в сложенном виде в карманах – вместо того, чтобы показывать его миру.

После брюсовской антологии «Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней» – на протяжении целого столетия – «Книгу скорбных песнопений» Нарекаци переводили многие известные переводчики, благодаря упорному подвижническому труду и поэтическому дарованию которых великий армянский поэт широко известен не только в России, но и во всём мире. И в этом контексте более чем странно и совершенно неприемлемо то, что сегодня наши «бархатные» реформисты, прикрываясь псевдореволюционными формулировками, пытаются вычеркнуть, вырезать ножницами из общеобразовательных программ и школьных учебников всю нашу многовековую древнюю и средневековую литературу, предлагая по сути космополитические и аморфные решения, то есть сознательно пряча от наших юношей и девушек подлинную историю армянской литературы, наше героическое прошлое, наш «патент на благородство». Что это, если не силовая попытка претворить в жизнь идеи и призывы, заложенные в печально известной программной статье «Забыть героическое прошлое», опубликованной теперь уже бывшим редактором одной из «жёлтых» газет! 

Такими же яркими, выдающимися создателями и носителями армянской идентичности являются две другие вершины нашей средневековой литературы – Наапет Кучак и Саят- Нова. «И каждый народ должен любить и гордиться такими поэтами, как Кучак Наапет и Саят- Нова», - говорит Туманян . По его словам, Кучак в своей поэзии олицетворял «гений армянского народа»; он сумел сделать армянскую литературу и культуру известной, ценимой и любимой во всём мире, а также «духовно связать» иноязычных ценителей поэтического искусства с армянским народом.

В годы Геноцида, когда Туманян занимался преимущественно спасением и обустройством десятков и сотен тысяч армянских беженцев и детей-сирот, принимал деятельное участие в создании детских домов, когда он по собственной инициативе создал и возглавил Бюро по установлению потерь армянского народа из-за Первой Мировой войны, у него нашлось время для написания всего лишь одного литературоведческого исследование, и оно было посвящено средневековой армянской литератур и называлось “Нагаш Овнатан и любовь Кучака Наапета и Саят- Новы”. Произведение это было опубликовано в 1916 году.

О высокой оценке Туманяном творчества Саят-Новы сказано и написано так много, что напоминать об этом, казалось бы, нет необходимости. Но раз уж с «лёгкой руки» наших новоявленных «реформаторов» системы просвещения в школьных программах и учебниках литературы не нашлось место для, то есть предпринята совершенно кощунственная попытка предать забвению нашего величайшего поэта-ашуга, то считаем нелишним напомнить о трепетном отношении к нему со стороны Ов. Туманяна.

Еще в подростковом возрасте, будучи учеником школы в Джалалоглы, Туманян организовал уроки внеклассного чтения, где познакомил других школьников со стихами Саят-Новы. Он считал, что поэзия, песенное творчество Саят-Новы символизируют собой жизнь и страдания армянского народа, его историю. Великий поэт-ашуг представлялся ему «с печатью гения на лбу, крестом христианства в руке, кинжалом, пронзившим его благородное и большое сердце…» .

Позднее эта любовь ещё больше усилилась во время литературных вечеров и занятий группы “Вернатун”. Именно литературная группа “Вернатун”, благодаря своей огромной любви к творчеству Саят-Новы, возродила почти основательно забытые песни ашуга и стала активно и повсеместно популяризировать и пропагандировать эти песни.

Шесть постоянных участников “Вернатуна” – Г. Агаян, Ов. Туманян, Л. Шант, Н. Агбалян, Ав. Исаакян, Д. Демирчян – были солидарны и единодушны в своём отношении к творчеству Саят- Новы, однако трое из них – Ов. Туманян, Н. Агбалян и Ав. Исаакян – имели какое-то особенно трепетное отношение к песням великого поэта-ашуга позднего средневековья.

Впоследствии Ованес Туманян на протяжении всей своей жизни искал и старался выявить произведения ашуга – как в прямом смысле слова, так и в своём стремлении поглубже проникнуть в сущность творчества Саят-Новы. В этом смысле не составили исключения и годы Первой мировой войны.

Исследования и статьи Туманяна о Саят-Нове начали публиковаться в 1910-е годы, ещё до начала войны, и продолжились в военные годы.

Таким образом, Туманян при содействии художника Геворга Башинджагяна и Никола Агбаляна в 10-е годы двадцатого столетия положил основу всенародной славы и известности Саят- Новы.

Сегодня также изречения Туманяна о Саят-Нове звучат как самые точные и ёмкие характеристики творчества великого поэта- ашуга, в которых замечательный песенник предстаёт как выдающееся, неповторимое явление. А оценки Ованеса Туманяна, данные творчеству Саят-Новы, говоря словами Паруйра Севака, “имеют значение краеугольного камня”.

В годы войны и геноцида Туманян не прекратил своих усилий и своей деятельности в области исследования, популяризации и пропаганды творчества Саят-Новы и, в частности, в достойном представлении песенного наследия поэта-ашуга в русских переводах. Туманян исследовал каждое слово и каждую строку Саят-Новы, который зачастую намеренно шифровал свою стихотворную речь, прибегал к приёмам тайнописи и криптограммы. Даже лучшие авторы подстрочных переводов, специализи-ровавшиеся в этом деле и знавшие армянский язык в совершенстве, нередко оказывались в затруднительном положении и неправильно понимали и трактовали те или иные слова и строки Саят-Новы. Туманян по мере сил и возможностей помогал им, чтобы у русских поэтов-переводчиков было чёткое и полное представление о стихотворениях-оригиналах, их ритмическом рисунке, а самое главное – об образно- метафорической структуре и смысловом содержании подлинников.

Туманян организовал и провел серию литературных вечеров и лекций, посвященных жизни и творчеству Саят-Новы, руководил установкой мемориального памятника в ашуга во дворе церкви Св. Геворга в Тифлисе. С этой целью он организовал всенародный сбор средств, опубликовал рукописи Саят-Новы, написал ряд статей, посвященных поэту-ашугу. Он описывает Саят-Нову как «пламенную душу в прекрасном оформлении», как «честное и благородное сердце», как «сильную и могущественную душу», как «вечного влюблённого, пойманного в сети любви и зажженного огнем любви», «гордость всего народа», как «мужественного и доброго, великодушного и беспристрастного мыслителя и гуманиста».

Еще одним составляющим элементом национальной идентичности и самобытности является Армянская Апостольская церковь, всегда игравшая большую и незаменимую роль в сохранении христианской системы ценностей, традиций и обрядов. Наш национальный менталитет отличается, с одной стороны, определённым консерватизмом, сохранением вековых традиций, а с другой стороны – стремлением к новому. Если традиции игнорируются или не принимаются никакие новшества, национальная идентичность начинает давать сбои, становится «вещью в себе», перестает быть конкурентоспособной.

Туманян с большим уважением относился к миссии Армянской церкви, к известным религиозным деятелям, считал их главными столпами в трудные моментов истории, щитом от врагов нашего народа. По случаю рукоположения своего одноклассника в священники поэт писал в 1893 году: «Помни Нерсесов, Саака, Гевонда, Егише и каждую минуту помни, что ты – пастырь их народа. Старайся, мой друг, пасти и охранять паству этих великих людей и быть для неё щитом от врагов» .

Таким образом, стены цитадели нашей национальной идентичности – это армянская история и армянская литература, «самое дорогое достижение» нации, которое Туманян призывал нас сохранять со святостью и трепетом. Поэт любил повторять слова Томаса Карлайла о Шекспире: «И есть только один король, который может и будет править повсюду рассеянным по всему миру английским народом и сохранять его национальное единство, где бы ни находились его представители, – это Шекспир» . Туманян был уверен, что каждый англичанин скорее откажется от колоний и экономической мощи своей страны, чем от Шекспира.

Мы хотим завершить наши размышления на оптимистической ноте, потому что «бархатные революционеры» приходят и уходят, бессчётные бури, метели и вьюги проносятся над Нарекаци и Хоренаци, Кучаком и Саят-Новой, проносятся и исчезают бесследно, тогда как народ и его традиции, его история и литература, его национальная идентичность остаются, потому что они построены в веках, написаны на каменных скрижалях. И эта «бархатная напасть» тоже пройдет. Вспомним слова из сказки Туманяна: «И это так не останется».

Напомним, что во времена большевистской революции на нашу классическую литературу начались нападки: с подачи футуристически настроенных поэтов и критиков, среди которых был и молодой Егише Чаренц, «выяснилось», что стихи Ваана Терьяна «чахоточные», что «полуфеодальные» стихи Туманяна «отдают навозом». Но пьянящая эйфория испарилась очень быстро. Чаренц извинился перед Терьяном, прося его вернуться и допеть свои любовные песни, а Туманяна он «усадил» рядом с Гомером и Гёте и провозгласил недосягаемым Араратом армянской литературы. Да, действительно, всё временное, преходящее и наносное проходит, так что это обрушившееся на нашу образовательную систему наваждение тоже непременно пройдет.

Паруйр Севак говорил: народы не умирают, они кончают самоубийством. Не учиться у Туманяна равносильно совершению самоубийства. Народ, у которого есть Туманян, не может совершить самоубийство...

Сусанна Ованнисян,

Доктор филологических наук,

Ведущий научный сотрудник

Института литературы им. М. Абегяна НАН РА