6. Надежда Масликова.Письмо
Письмо
Ты приснился мне этой ночью. Будто сел у окна сутуло. Ты спросил, словно между  прочим,  плащ повесив на спинку стула, обо мне, новостях вчерашних, о политике  и погоде. Я  проснулась. Мне стало страшно, ведь тебя уже нет три года...  Похоронный венок терновый  выцвел весь и шипы утратил. Я взрастила бы скоро  новый. Только нужен тебе он? Вряд ли.  Корень зла - это память грусти. Славно  тем, кто живет в незнании. Наше ложе дано  Прокрусту, он отрубит воспоминания.  Предначертанность бесконечна, будто линия  горизонта. Я могла бы печаль  извлечь, но этот корень поглубже зонда. Остается клочок  бумаги. Он исчерчен,  искомкан, брошен. Из кармана я для отваги вынимаю, как меч из ножен  карандаш  и хватаю снова белый лист, хоть не жду ответа, чтоб тебе написать хоть слово,  написать и отправить в Лету. Но о чем рассказать не знаю. Мир не стал ни добрей,  ни хуже.  За окном ветер гонит стаю птиц на юг. Я готовлю ужин. Даже стыдно  тебе признаться, все  по-прежнему. Кофе горек, сладок чай - это если вкратце.  Много американских горок (вверх и  вниз - вот кардиограмма) мне пришлось  пережить, но все же это горе - моя лишь драма. А  вокруг все одно и то же. Ты  скажи мне, скажи на милость, этот сон все же что-то значит?..  Знаешь, мало что  изменилось в этой жизни. А в той иначе?
***
Жаль, не курю, иначе бы поджигала
Кончик бумажки, скрученной, словно силы,
Что завязались в узел в конце скандала
(есть что сказать, но струсила - так совпало,
что промолчала, зубы опять сцепила).
Перекурить. Так лучше приходят мысли,
Только они совсем не нужны ночами.
Мы - молоко: вскипели и сразу скисли.
Знали же, знали, что в воздухе злость повисла, 
Но почему так долго о ней молчали?
***
Великий повар в мире есть один,
В его рецептах миллион закладок.
А жизнь - всего лишь сочный апельсин ,
И наперед не знаешь: горек, сладок?
Ну, а пока живем среди надежд,
Одна мечта - любя стерпеть и выжить.
Жизнь  - апельсин. Коль ты захочешь fresh,
Не удивляйся, если будешь выжат.
Грустная русская сказка
Раз Ивану, да не дураку, сон приснился сказочный и странный.
Змей Горыныч, словно на духу, в нем поведал о душевных ранах:
"Головам так скучно на плечах, - трехголовый улыбнулся криво, -
А Кощей совсем уже зачах, как цветок без должного полива -
Об игле все мысли. Наркоман. "Завязал", опять иголку спрятал...
Богатырь заглядывал в стакан, потому в горячке белой спятил.
Воду в ступе все толчет Яга. Расплелась коса у Василисы.
На речных кисельных берегах провели меж царствами границу:
В Тридевятом нет царя, увы, в Тридесятом все война, траншеи...
Отрубил бы кто три головы на моих клонированных шеях"!..
И растаял сон. Подушка, плед... будто все по-старому, как раньше.
Засыпал Иван - кудрявый мальчик,  а проснулся седовласый дед...
По кругу
За кругом круг. Так проверяет время
На сколько лет нас хватит. Поглядим...
Рисковый город деловое племя
Впускает в день, где каждый нелюдим,
Но сыт и горд своим под солнцем местом,
Пусть даже тучи есть над головой.
Маршрут простой - от кресла и до кресла,
Где кресло выше, там и есть покой.
А, впрочем, жизнь, она ведь вся по кругу:
Семья - работа - снова дом-семья...
Дворовый пес - вот, кто лишен испуга 
И не скулит про тягость бытия. 
Пес возлежит охранным зверем сфинксом
На пыльной стройке прямо у ворот.
Не приманить ни колбасой, ни свистом  -  
Невозмутим, и смену не сдает
Тем, кто умеет подсидеть и сбросить
С высот карьерных. Лает не в дугу...
Но и его однажды время спросит:
"Как ты спасешься-то в седьмом кругу?  "
Вот круговой порукой скован август:
По кругу лица и авто  в час пик
Сквозь "утро-вечер" (сколько там осталось)
Сквозит усталость.  Видно, невелик
Запас терпенья у людей, что летом 
Мечтают втайне круг прервать на миг 
И завладеть главнейшим кабинетом -
Тем, что на небе. Но седой старик,
Который в церкви нарисован строгим,
Не одобряет глупой суеты,
Не пустит всех в небесные чертоги.
И станет страшно от самой мечты:
А вдруг однажды все из-под контроля
Внезапно выйдет, искромсав края? 
Боимся круг порвать, порвать до крови... 
Нет, все вернется на круги своя.