В
школе мы учили наизусть это стихотворение Лермонтова, хотя в нем
есть элементы религиозной пропаганды: с уверенностью говорится о
неизбежности Высшего Суда и существовании Грозного Судии. Но ради
гневного осуждения царизма автору все прощалось.
В другом стихотворении во
имя патриотических мотивов даже то, что в небесах он видит Бога.
Я не раз убеждался в том,
что хуже всего мы понимаем произведения, вызубренные с детских лет.
Недавно мне почти случайно довелось перечитать «Смерть поэта» и с
удивлением обнаружить, что содержание этого текста существенно
отличается от того, что с давних пор запечатлелось в моем сознании.
Я попытался
реконструировать первые впечатления от знакомства со знаменитым
текстом критика поверхностного, прямолинейного, но далеко не глупого
и не лишенного художественного вкуса.
Император Николай Павлович
вскрывает пакет, поступивший из Третьего отделения, и начинает
читать:
"
"Погиб поэт - невольник
чести, пал, оклеветанный молвой..."
«Плохо сказано! - морщится
царь.- Звание рогоносца есть оскорбление, а не клевета. Если молва
клевещет, то на Натали, а не на Пушкина.
«Невы ль сперва так злобно
гнали
его свободный, смелый дар…»,- читает далее Николай и удивляется:
«Сперва» - это в начале
царствования брата Александра? Но кто тогда "гнал" дар Пушкина? Ну,
был он отправлен в ссылку, однако же стихи его в журналах не
запрещались, книги издавались беспрепятственно, его величали первым
русским поэтом, рядом с Жуковским и впереди Батюшкова. Я разрешил
ему издавать журнал, цензура стесняла его менее всех современных
поэтов. И это у них называется "злобно гнали"?!
Да кто ж они, эти злобные
враги Пушкина? Эти ужасные палачи его гения и славы?
Ага, вот прямо сказано:
восстал он против мнений света и за это былубит.
Так "погиб" или "убит"?
"Сочинитель не может определиться, протестовал ли Пушкин против
предубеждений общества, которое того не простило, или, напротив,
разделял эти предубеждения и стал их заложником и в конце концов
жертвой? Насколько лучше понимал жизнь сам Пушкин: "Дико светская
вражда не любит ложного стыда".
Незнакомый с
обстоятельствами дела человек- скажем, иностранец или дальний наш
потомок,- подумает, что имел место не несчастный случай, а тщательно
продуманное и подготовленное злодейство.... Помилуйте, кто ж был
способен предвидеть сей ужасный исход? Поединок есть поединок.
Пушкин стрелял в противника, попал в него, хотел - и при другом
раскладе случайностей - мог убить. Сам же автор не скрывает, что
Пушкин был обуреваем жаждой мщенья и досадой, что не он убил, а его
убили... Чувства, конечно, не христианские....
"Не вынесла душа поэта
позора мелочных обид»....
Да, всем известно, что
сочинители- народ обидчивый, у них тонкая натура.Не те мелочные
обиды, так иные, не Дантес, так что-нибудь другое довело бы нашего
гения до крайности…. В долгах погряз, Натали и детей без копейки
оставил…. Безответственный человек, Бог ему судья… Надо сказать,
чтобы по его векселям из казны заплатили.
Знай они наперед, чем все
окончится, друзья-приятели Пушкина, а особливо приятельницы,
проявили бы больше чуткости,так сказать, деликатности, больше
заботливости, внимания... Но что толку, как Пантелей-истопник
говорит, после драки махать кулаками...
Прав этот поручик: "Судьбы
свершился приговор… Значит, судьба? Никто не виноват? Так сложилось…
А если кто и виноват, тот наказан – с позором выдворен из России,
пусть благодарит Бога и государя, что легко отделался.
«Смеясь, он дерзко презирал
земли чужой язык и нравы…
Это о Дантесе-повесе?Что за
чушь, мне докладывали: Дантес - настоящий шармер, со всеми весел,
мил и услужлив, имел в свете много друзей и приятелей, особливо
среди прекрасного пола. Говорят, покойный Пушкин узнавал в нем
самого себя в молодости, оттого и был к нему так придирчив.
О насмешках над всем
русским, о презрении сказано для красного словца, чтобы изобразить
французика сущим диаволом.
Пушкина автор уподобляет
Ленскому – плохому поэту и праздному болтуну, это некоторым образом
унижение. Дантес, следственно, некоторым образом возвышен, ибо
уподоблен Онегину, человеку также пустому, но любимцу Пушкина.
Любопытно, что для Дантеса
поручик находит какие-то смягчающие обстоятельства: «Не мог понять…
на что он руку поднимал», т.е. не ведал, что творит. «Великосветские
же круги» суть несусветные чудовища, не заслуживающие ни малейшего
снисхождения. Они способны веселиться, узнав о смерти Поэта. Они для
потехи натравливают его на предполагаемого соперника и раздувают его
ревность.У них даже кровь черная. Иегову называют суровым Богом, Он
установил, что невинная кровь оскверняет землю и может быть смыта
кровью пролившего оную кровь. Убийцам Пушкина автор и в этой
возможности отказано...."И вы не смоете...."
Хотя в другом месте
говорится о рыданьях/ оправданьях, похвалах - откликах на смерть
Пушкина...Чьих откликах? Тех же самых великосветских монстров и
палачей, которые травили и мучили поэта? Искали, как бы его
погубить?
"А вы, надменные потомки
известной подлостью прославленных отцов...."
Николай раздраженно
подчеркивает эпитеты "известной" и "прославленных":
"Прославлены известностью?
Экое косноязычие!"
«Надменные потомки»… - это,
насколько можно понять, представители новой аристокрации, в отличие
от «игрою счастия униженных родов», т.е. аристокрации старой, к коей
Лермонтов относит, очевидно, и самого себя.Он не знает или забыл,
что интригу против Пушкина затеяли князь Долгорукий и Жанно Гагарин:
аристократы – древнее некуда.
"Таитесь вы под сению
закона, пред вами суд и правда - все молчи...».Закон есть
установленный в государстве порядок вещей, кто находится под его
сенью, тому нет надобности таиться.Противупоставлять Закон и Правду,
т.е. Справедливость – значит, утверждать, будто законы основаны не
на справедливости и, хуже того, будто высшее общество попирает и
ставит себя выше государственных и гражданских установлений, что
есть очевидная клевета.Хотя бы в свете того, как знатнейшие
аристократы-рюриковичи строго наказуются за преступления, а люди
простого звания за отлично-ревностную службу возвышаются до
наиглавнейших в империи чинов и должностей.
Навести справки о поведении
Лермонтова и не был ли он обойден по службе и тем обозлен на все
власти.
Предположение, будто враги
Пушкина, представ пред Господом, прибегнут к злословью, обличает в
авторе дурака, принимающего своих читателей такими же дураками.
Сослать поручика в
действующую на Кавказе армию, разъяснив в частном порядке, что
наказан он не за грубые нападки на великосветские круги, а за
нелепость, голословность сих тяжелых обвинений. Упрек же покойному
Пушкину, что напрасно поверил тот словам и ласкам ложным,
недоброжелателями может быть понят как косвенное обвинение вдовы,
что неблагородно по отношению как к ней самой, так и к Пушкину.
Ежели вместо любовных
стишков поручик вздумал накропать политический памфлет, так пусть
знает, что колкости, даже несправедливые,поэту простительны, а
косноязычие и сбивчивость выражений - нет…
ЗАВЕТЫ ВЛАДИМИРА ДАЛЯ
« Пьян да умен – два угодья в нем».Попробуем сделать буквальный перевод
этой русской пословицы: « Тот, кто пьян, но сохраняет разум,
соединяет в себе два достоинства».
И это прославленная мудрость русского народа?!
Мы всего-навсего убрали щегольское созвучие «умён – в нём» - и озорной
парадокс превратился в нечто вялое и плоское.
Переводные сборники пословиц народов мира, так же как и своды библейских
изречений («Книга притчей Соломоновых», «Премудрости Иисуса, сына
Сирахова»). не производят впечатления особой мудрости, особенно по
сравнению с афоризмами Эпиктета, Марка Аврелия, Паскаля,
Шопенгауэра, Амьеля. Может быть, причина как раз в том, что в
переводе остается голый смысл, а главное и самое ценное как раз не в
нем, а в фиоритурах – рифмах, анафорах,ассонансах и прочих
необязательных штучках, на которые так изобильно русское устное
народное творчество..Эти вещи очень тонко чувствовал великий
лингвист, этнограф, собиратель фольклора Владимир Иванович Даль.
Я пытаюсь вообразить, как происходил сам процесс собирания фольклора.
Русский крестьянин – существо не слишком доверчивое\. Вряд ли селяне
и станичники стали бы откровенничать перед первым встречным/ тем
более если тот не расстается с записной книжкой, в которую постоянно
что-то заносит
Мне почему-то кажется, что приезду Даля - знаменитого врача, к тому же
автора лучших в то время учебников зоологии и ботаники,
действительного члена Императорской Академии наук, а кроме того,
крупного чиновника, а кроме того, известного литератора,
публиковавшегося под псевдонимом Казак Луганский.
Надо полагать, о предстоящем посещении такого человека губернское
начальство извещало начальство уездное и волостное, предписывая
оказывать всяческое содействие господину статскому советнику.
Упоминалась и цель посещения, и становилось ясно, что приезжий,
хоть и важная птица, но большой беды от него ждать не приходится, он
не по полицейской части, не по взысканию недоимок или рекрутскому
набору, а так – ерунда безделица: загадки, пословицы…
Конечно, такому почетному гостю не пристало ходить с расспросами по
домам. Самые грамотные и толковые жители собираются ради него на
площади.Даль просит вспомнить, что в народе говорят про щедрость и
жадность, труд и безделье, смелость и трусость. Обещает платить по
гривеннику за подходящие фразы. Гривенник – деньги немалые. Дело
постепенно идет на лад. Владимир Иванович едва успевает
записывать….Правда, почти все уже знакомо, но это не беда. …. Он
разрешает всем разойтись по домам, попросив остаться трех-четырех,
которых от заметил и выделил как самых активных, памятливых и
сметливых. Обстановка становится более интимной. Не исключено, что
Даль наливает собеседникам по чарочке – для создания максимально
доверительной атмосферы. И на этот раз просит поделиться «заветными»
пословицами. Заветными не в смысле особо дорогими, бережно
хранимыми. А в смысле «не для всех предназначенными, теми, что не
принято произносить в присутствии начальства, особ духовного звания,
дам и детей. Это народная мудрость, затрагивающая святых угодников,
иконы, попов, монахов – притом не слишком уважительно, - а также
детородные органы и некоторые физиологические отправления организма.
Разумеется, такого рода изречения составитель планирует включить не
в общее собрание, предназначенное для печати и подцензурное, а в
особенный раздел, предназначенный для крайне ограниченного круга
читателей и представляющий чисто научный интерес. Станишники не
сразу понимают, что, собственно, нужно, гостю. Он приводит для
примера несколько пословиц, услышанных в соседней губернии:
«Ж… ночью барыня: что хочет — лопочет.
Бык ревет, корова ревет: сам черт не разберет: кто кого
е….
Голос
как в жопе волос: и тонок, и нечист.
Ешь
говно, да не капь, возьми ложечку да и ешь понемножечку.
Не
дивися, Василиса, что четыре ноги сплелися, а ты б дивовалася, куда
третья девалась.
Не
протянув между ними нитки, этого не докажешь (незаконного
сожительства).
Не
хвались едучи на рать, а похвались едучи с рати.
…Общество не сразу верит, что ТАКОЕ может заинтересовать ученого
господина:
-
Ахти, экой страм! И охота тебе, барин, всякую похабщину записывать?!
Мало ли что в народе говорится, да не всякое лыко в строку годится.
Даль
терпеливо разъясняет, что для этнографа и языковеда слово «жопа» не
менее красиво и любопытно слово, чем «генерал». И что разграничение
приличного и неприличного, печатного и непечатного условно и не
заложено в природе самих понятий и выражений, а основано на
договоренностях, которые меняются. ..
Даль
раздает наиболее отличившимся не по гривеннику, а по двугривенному…
Мужички, понизив голос, снабжает академика богатым материалом…
И
пощупаешь — мокро, и понюхаешь — г….
Ты
бы, барин, никому эти глупости не показывал,- советует на прощанье
один мужичок из бойких.- Неровен час, увидит твои записи немец – что
об нас, русских, подумает?
Трогательный патриотизм!
Владимир Иванович вспоминает свой давний разговор с Пушкиным.Он,
Даль, предсказывал, что в скором времени отрывки из «Евгения
Онегина» будут зубрить в гимназиях и училищах, как нынче зубрят оды
Державина и басни Крылова. В ожидании этого прекрасного времени не
лучше ли очистить роман от нескольких игривых строчек, дабы не
смущать юных девиц. Поэт процитировал Буало или кого-то другого из
французов: мол, он пишет не для девственниц,у Цицерона и Овидия
соблазнительных пассажей полным-полно, и никто не ставит это в вину
классикам. Чем строже запрет, тем сладостней кажется плод, чем
тверже правило, тем сильнее искушение его нарушить, говорил тогда
поэт. Русский человек любит играть с огнем, ходить по лезвию и
балансировать на грани,. однако ж так, чтобы при опасности всегда
можно было вернуться.
Чтобы
ощутить себя вполне свободным, надобно изредка становиться
чуть-чуть свиньей. Главное, не промедлить с возвращением в свое
человеческое естество...
Этнограф и лингвист трясется на ухабах, перелистывая заветную
книжечку.
Грязь,
циничность, смакование
безобразного, глумление надо всем, что есть святого и сокровенного в
религии, в обрядовых таинствах, в отношениях полов!
Но
наряду с этим, сколько истинного юмора, горькой насмешки надо всем
окружающим и над самим собою! И как искусно низменность предмета
искупается, смягчается, преображается неожиданным изяществом формы –
рифмой, смелым сравнением,прихотливым иносказанием.озорным
эпитетом…Право же, странно, что тропы русского фольклора,
используемые для обозначения предметов тайных и запретных, до сих
пор не стали темою магистерскихи докторских диссертаций.
Кстати, черту, отделяющую небо от земли, здесь называют небоземом, а
в Астраханской губернии более выразительно – окоем.
Сочетание всеохватывающей глумливости со столь же беззастенчивым
выставлением на смех самого себя русские называют ерничеством.
Надо
признать, что ерничество не менее присуще русскому национальному
характеру с его уникальной духовостью, чем чистейшая стыдливость и
удивительное целомудрие… Кстати, черту, отделяющую небо от земли,
здесь называют небоземом, а в Астраханской губернии более
выразительно – окоем.
Гони,
Федор! Нам к вечеру еще в один уезд нужно!
|