Кизяки

Заметки в формате 3D

Злословье греет нас зимой

И освежает жарким летом.

Лопе де Вега

Поэты-прозаики — плоть от плоти народ! Ничто человеческое им не чуждо.

А потому не знаю ни одного чародея изящной словесности, властителя дум, отказавшего себе в удовольствии запустить в пиита — коллегу по цеху — дерьмом. Немного отпустит… фу-уу… можно какое-то время нормально дышать, жить, пророчить. (Это так узнаваемо, так трогательно! так по-человечески…) Я любовно собрал эти «артефакты культуры», спрессовал, высушил на солнце, разрезал штыком лопаты. Получились аккуратные кизяки.

Стал складывать друг на друга:

«"Путешествие в Москву", причина его несчастия и славы, есть, как уже мы сказали, очень посредственное произведение, не говоря даже о варварском слоге». (А. Пушкин о Радищеве); «Выбросить Толстого, Достоевского, Пушкина с парохода современности». (Д. Бурлюков, А. Крученых, В. Маяковский и В. Хлебников); «О Горьком. Много бегал по свету этот человек, поселяя иллюзии среди простецов, и, наконец, был привлечен к самому делу. Этого бегуна поставили лицом к лицу с последней реальностью, со смертью, а нас всех привлекли свидетелями. И он публично перед всеми оказался трусом и убежал». (М. Пришвин); «Я на днях прочёл "Авторскую исповедь" Гоголя — как жалка эта смутная чепуха, эта самолюбивая возня с самим собою...» (август 1855 г. Тургенев — Дружинину); «Я читал две последние поэмы Некрасова — решительно этот почтенный поэт наш ходит теперь в мундире. ...Мундирный сюжет, мундирность приёма, мундирность мысли, слога, натуральности... да, мундирность даже самой натуральности». (Ф. Достоевский); «Понемножку читал эти дни "Село Степанчиково" [Ф. Достоевский]. Чудовищно! Уже пятьдесят страниц — и ни на йоту, всё долбит одно и то же! Пошлейшая болтовня, лубочная в своей литературности! «…» Всю жизнь об одном, «о подленьком, о гаденьком»! (И. Бунин); «Когда вышли пятьдесят лет после смерти Пушкина и одновременно распространились в народе его дешевые сочинения и ему поставили в Москве памятник, я получил больше десяти писем от разных крестьян с вопросами о том, почему так возвеличили Пушкина? ...Пушкин был человек больше чем лёгких нравов, умер он на дуэли, т. е. при покушении на убийство другого человека, что вся заслуга его только в том, что он писал стихи о любви, часто очень неприличные». (Л. Толстой); «Горький как художник и не начинался». (А. Блок); «...Злобный автор, совавший Христа во все свои бульварные романы». (Бунин о Достоевском); «Достоевский писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойденного юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей...» (В. Набоков); Ну, какой же Леонид Андреев — писатель? Это просто помощник присяжного поверенного, из тех, которые ужасно любят красиво говорить…» (А. Чехов); «Достоевский — богатое содержание, серьёзное отношение к делу и дурная форма. Тургенев — прекрасная форма, никакого дельного содержания и несерьёзное отношение к делу...» (Л. Толстой); «Сейчас повсюду восхваляется Есенин, дряблый, вялый, приторно-слащавый стихотворец». (Г. Адамович); «Верно сказал Блок: "У Есенина талант пошлости и кощунства"» (И. Бунин); «Как ни различны Горький и Алёша Толстой, а в чем-то сходятся: в характере своей хитрости». (М. Пришвин); «Достоевский, как пьяная нервная баба, вцепился в „сволочь“ на Руси и стал пророком её». (В. Розанов); «Горизонт до того тесен, до того узок, что задыхаешься. Так, „тьфу“, нечего и передать, бессмыслица, болтовня». (В. Розанов о всём творчестве Гоголя); «Например, известный вам Фет. Человек пятьдесят лет писал только... глупости, никому не нужные, а его юбилей был чем-то похожим на вакханалию: все старались его уверить, что он пятьдесят лет делал что-то очень нужное, хорошее... И он сам в это верит». (Л. Толстой); «Вся поэзия Волошина — подделка». (Г. Адамович); «Пушкин молодым писателям нравственно вреден. Его лёгкое отношение к жизни безбожно». (И. Бунин); «Дочитал Гиппиус. Необыкновенно противная душонка, ни одного живого слова, мёртво вбиты в тупые вирши разные выдумки. Поэтической натуры в ней ни на йоту». (И. Бунин); «Безвкусица Достоевского, его бесконечное копание в душах людей с префрейдовскими комплексами, упоение трагедией растоптанного человеческого достоинства — всем этим восхищаться нелегко». (В. Набоков); «Так или иначе, но этот путь возможного полного исчезновения родного, близкого действительного человека и одновременное возрастание славы и богатства, появление вокруг внешних людей и есть тот путь, по которому шёл Толстой и то, о чем он молчал (по Горькому), было ничто, Толстой до конца дней своих выдавал людям векселя и в заключение остался банкротом». (М. Пришвин); «У Алексея Толстого всё испорчено хулиганством, отсутствием художественной меры. Пока будет думать, что жизнь состоит из трюков, будет бесплодная смоковница…» (А. Блок); «Я не понимаю, почему... вообще вся молодёжь без ума от Горького? Вот вам всем нравится его «Буревестник», «Песнь о соколе»… Но ведь это не литература, а только набор громких слов…» (А. Чехов); «Стихи Мандельштама — наперекор всем его суждениям об искусстве — всего только бред». (Г. Адамович); «А вот в числе ненормальных вспоминается ещё некий Хлебников. Хлебникова, имя которого было Виктор, хотя он переменил его на какого-то Велимира, я иногда 

Выходит, нет НИ ОДНОГО! приличного писателя.

встречал ещё до революции (до февральской). Теперь не только в России, но иногда и в эмиграции говорят и о его гениальности. Это, конечно, тоже очень глупо». (И. Бунин); «Апухтина, Алексея Толстого, Голенищева-Кутузова я не могу назвать истинными поэтами: все у них выдумано, стих растянут, а не сжат; нет удачных сравнений». (Л. Толстой); «Маяковского ещё в гимназии пророчески прозвали Идиотом Полифемовичем». (И. Бунин); «Символическое искусство будет главенствовать до тех пор; пока не устоится современное брожение мысли или — наоборот — не усилится настолько, чтобы его можно было гармонизировать поэтически. Вот почему стихи Бунина, как и других эпигонов натурализма, надо считать подделками, прежде всего — потому, что они скучны, не гипнотизируют. В них всё понятно и ничего не прекрасно». (Н. Гумилёв); «Научившись грамоте, простак пишет не Бог, а х... Недалеко от этого ушла и вся масса, разорвавшая связь с отцами «интеллигенции», «сознательная» и бессознательная. Вот что и создало славу Горькому». (М. Пришвин); «Лесков, писатель вычурный, вздорный, его уже давно не читают». (Л. Толстой); «Попадись эти молодчики с черной совестью в памятные 20-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а “руководствовались революционным правосознанием”, ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни!» (М. Шолохов по поводу осужденных годом раньше А. Синявского и Ю. Даниэля); «Вечная тревожная загадка для нас К. Бальмонт. …В дикой вакханалии несутся все эти «стозвонности» и «самосожженности» и прочие бальмонтизмы. ...Начинаешь свыкаться со странной мыслью, что и очень крупный поэт может писать очень плохие стихи. (Н. Гумилёв); «А почему /не атакован Пушкин? /А прочие /генералы классики?» (В. Маяковский); «Ничтожество ваш Пушкин» (Д. Писарев); «Я, душа моя, написал пропасть полемических статей, но, не получая журналов, отстал от века и не знаю, в чём дело — и кого надлежит душить, Полевого или Булгарина». (А. Пушкин в письме к Дельвигу), Et cetera.

 ***

 Горы!

Горы кизяков девяносто шестой пробы. Горы — до неба!

Тяжёлое, гнетущее впечатление…

Со своей колокольни

лягнуть

Небеса и светило —

за счастье!

Собрату в пенсне

звездануть,

Чтоб душа изгнала

ненастье.

Облегчившись, сбросив

гнёт,

На чело нагнав

меланхолию,

Можно вновь созерцать

полёт

И закат рифмовать

в портфолио. 

Ну, и зачем мне эта пахучая коллекция, спросите вы?

Затем, чтобы познать Истину...

Раньше я лишь смутно догадывался, теперь знаю твёрдо: божественный внутренний мир мудрее видимого внешнего. Доверься своему сердцу. И если слово Поэта осияет, греет душу, то «пусть у него бабка, хоть трижды еврейка», эфиоп его мать! хоть с сумой он или тюрьмой, приводы в милицию в детстве, родственники за границей, хулят оголтело…

 Из-за пятен на поверхности отказаться от благости солнца?!

Нет.

 Даже не солнца…

Заприметил ночью огонёк — иди навстречу, иди, не раздумывай. И в чёрной холодной тьме не дай угаснуть лампадке, светляку малому. Вступись за робкий лучик. Капельку света! Счастье, чудо великое, коли источник света не один. Твоя душа прирастает их душами.

А ежли крылаты слова свои-ии… Не удерживай их!

Пусть с Богом летят.

И пусть в этой Великой баррикаде из кизяка не будет твоего кирпичика.

*

02 августа 2013 года, Ильин день