Гурген Баренц

Оппозиционные стихи

 

Моя страна

 

Живу в стране, в которой я – изгой,

Среди таких же, как и я, изгоев.

Приносит мне размеренный покой

Мой старый город, если он спокоен.

 

Живу во времени, в котором я – чужой.

Земля горит и небосвод расколот.

Цветенье – это тоже форс-мажор,

Как мор, землетрясенье или голод...

 

Живу в пространстве, полном передряг.

Здесь правят бал везенье и случайность.

Наш выбор небогат: лишь тьма и мрак.

Мы выбрали терпенье и молчанье.

 

Живу в стране, которую любить –

И подвиг, и безумье, и геройство.

Принес прозренье ослепивший блиц:

Живу в стране, где просто жить – непросто.

 

Моя страна – закрытый саркофаг.

Не выбраться. В свободе нет свободы.

Уедешь – потеряешь свой маяк,

Тоска прибавит новые заботы.

 

Живу в стране, где совесть – мертвый груз.

Кто налегке – добрался до вершины.

В бедламе этом ненасытность – плюс.

Болезнью этой время одержимо.

 

Живу в стране, которой не стыжусь.

Но чтоб гордиться – просто нету мочи.

Нам навязали жизнь – ну просто жуть.

По улицам бредут живые мощи.

 

Живу в стране, которую люблю

До слез, до боли – ну куда я денусь!

Я поживу еще. Я потерплю.

Увижу день ее перерожденья.

 

***

Моя страна – летящий самолет,

А на пути – то ямы, то провалы.

Я беспокоюсь за ее полет.

Уж лучше бы включить автопилот:

Неправильные люди у штурвала.

 

***

Конечно же, мы прикупа не знали,

А знали бы – ищи нас здесь, свищи.

Не дали бы глумиться всякой швали,

Рванули бы, как камень из пращи.

 

Мы ведать не могли ни сном, ни духом,

Что сразу все пойдет вперекосяк,

Что нас отхлещет по щекам разруха,

Что станет княжить люмпен и босяк.

 

Не знали мы, что встретимся с бесправьем,

Что ложь, как лава, потечет рекой…

А знали бы – не начали б за здравье,

Не кончили б затем за упокой.

 

Эх, знать бы нам, куда ведет дорога, –

Отвергли бы слепых поводырей;

От этой мрази не дождешься прока.

Они умеют гнуться, как пырей.

 

Эх, знать бы прикуп, знать бы, что случиться, –

Не дали бы застать себя врасплох.

Они для нас – ненужная горчица.

Спровадим их – и да поможет Бог.

 

***

Нахлебники в старатели подались:

Безвластие – лафа для ловкачей.

Разруха – замечательный подарок;

Кто половчей, дорвался до ключей.

 

Чего здесь много – это неуюта.

Все несуразно – холод и жара.

Нахлебники явились ниоткуда.

А были – ни кола и ни двора.

 

Ах, как они работают локтями!

На сыр бегут – не видят нас в упор.

Любые факты за уши притянут,

К портфелям побегут во весь опор.

 

Кто мы для них? – бродячие мишени.

Они все разделили меж собой,

Оставив нам проблемы и лишенья.

Повсюду – узаконенный разбой.

 

Но ясно ведь – в мешке не спрятать шила.

Они уже друг другу мнут бока.

Они бы нас и воздуха лишили,

Да только вот кольчужка коротка.

 

 

Козел-огородник

 

Баллада

 

Козла пустили в огород,

И он попасся.

Всему приходит свой черед:

Козел попался.

 

Козел предстал перед судом,

Вот так умора!

Он все кричал: «Что за Содом!»,

«Что за Гоморра!»

 

Он рвал, метал, он был смешон

И многословен.

Душой капусты клялся он,

Что невиновен,

 

Что он кормил, поил, как мог,

По ложке чайной,

Берег, лелеял и стерег,

Души не чаял…

 

И он все жалобы строчил

В Брюссель и Страсбург, -

Мол, он капусту жить учил,

Да все напрасно.

 

Он изливал потоки слов,

Дудел в фанфары...

«Есть Фонд Защиты Прав Козлов, -

Он даст вам жару».

 

«Я в огороде – старожил,

Во тьме кромешной

Дружил с капустой, сторожил,

Причем – успешно».

 

«Я – враг капусте? – Видит Бог,

Я друг ей снова.

Она меня на новый срок

Избрать готова».

 

Но мы же помним: здесь росла

Капуста густо.

Но стоило избрать козла –

И нет капусты.

 

Козел все блеял: мол, разбой,

Мол, обижают.

«Не ел капусты, - год такой

Неурожайный».

 

Он тряс козлиной бородой,

Стучал копытом,

Грозил расправой и бедой,

Кровопролитьем.

 

Эх, ну какой с козла надой? -

Одни лишь свары.

Ну ладно, был бы молодой,

А то ведь – старый...

 

Строг приговор был и суров:

Козла - на бойню...

Мы видели таких козлов,

И с нас довольно.

 

***

Крутые парни

сидят в правительстве,

и управляют

страной умеючи.

Им трудно с быдлом –

сплошные неучи! –

радеют парни

об их развитии.

 

Крутые парни

сидят в правительстве.

Жизнь улучшают, -

свою, конечно.

А быдлу в пору

себе завидовать:

ведь прежде жили

во тьме кромешной.

 

Крутые парни

сидят в правительстве,

в затылках чешут

и утомляются.

А быдло – где вы

такое видели? –

все дурью мается,

без дел слоняется.

 

Крутые парни

сидят в правительстве,

отчеты пишут

в просторных комнатах.

Корысть любая

Для них губительна,

А в коридорах –

как в тихом омуте.

 

А там, где омут,

там черти водятся.

А там, где черти,

ищи коррупцию.

Она живуча –

воспроизводится,

ей корни вырвешь

лишь плоскогубцами.

 

Крутые парни

сидят в правительстве,

все обсуждают

дела бюджетные.

Бюджет наполнит

их жизнь сюжетами –

весь мир объездят

с большими свитами.

 

Крутые парни

сидят в правительстве,

манипулируют

людскими судьбами,

и в неприступной

своей обители

навзрыд смеются

над днями судными.

 

У телекамер

глаза расходятся –

серьезны парни

и озабочены:

ведь бедолагам

рулить приходится

страною бедной

и скособоченной.

 

Они советы

дают бесценные:

как нам потуже

ремни затягивать.

Нам оценить бы

такое рвение,

но нет – мы только

вздыхаем тягостно.

 

Внемли нам, Боже,

Господь всеблагостный,

пошли здоровья им

и терпения.

Пусть правят парни

в покое, в радости,

пусть им воздастся

за труд и рвение.

 

Прислужники Дьявола

 

Из какого вы теста,

Служители Дьявола?

Не служители, нет, -

Вы всего лишь прислужники,

Не прислужники даже,

А просто послушники.

Он же с вами играет

По собственным правилам.

 

Из какого вы теста,

Сторонники Дьявола?

Не сторонники вы –

Вы всего лишь приспешники.

Он пожертвует вами,

Как жалкими пешками,

И ответит, что выбора

Вы не оставили.

 

Там, где Дьявол, -

Толпа превращается в сборище.

Он хитер, изворотлив,

Играет с историей.

Без него наша жизнь

Зашагала ускоренней, -

Он вернулся, внес смуту,

Устроил побоище…

 

Вы нас всех превратили

В изгоев, в изгнанников,

Наша жизнь – это поиски

Хлеба насущного.

Вы давили нас ложью

Своей вездесущею,

Прерывая застолья

Свои ресторанные.

 

Ну откуда вы взялись,

Такие лукавые?

Как, скажите нам,

Действия ваши расценивать?

Где берете вы яд,

Гды вы копите ненависть?

В нашу жизнь

Не вернетесь вы

С новой расправою.

 

Что ж, мы знаем, мы знаем

Вас всех, как облупленных,

Вам звериный оскал

Не прикрыть благодушием;

Нас по новому кругу

Уже не задушите,

Не собьете нас с толку

Вопросами глупыми.

 

Как могли вы

Поверить

Его обещаниям?

Как могли вы

Поверить

Его словоблудию?

Вы же в грязной игре его

Стали орудием,

И прощенья ищите

Теперь в покаянии.

 

***

Когда придет

Пора считать цыплят,

В окно посмотрим

И увидим: осень.

Мы все поймем

И ни о чем не спросим:

Нас провели –

Который раз подряд.

 

Мы подвели

Безрадостный итог,

Взглянули на потери –

Прослезились,

Себя мы без борьбы

И без усилий

Позволили скрутить

В бараний рог.

 

Мы вновь ни с чем.

Нас это не убьет.

Лишь претворенье чаяний

Отсрочит.

Был шок. Нас передернуло,

А впрочем,

Мы видели

И этот поворот.

 

Мы вновь

Разочарованно вздохнем,

Вновь ожиданье

Побежит по кругу,

И новый вождь,

Победно вскинув руку,

Спасать наш мир

Рванется напролом.

 

А мы – мы жить хотим.

Нам невтерпеж.

По горло сыты

Ложью и обманом.

Мечтать о переменах

Не устанем.

Нас на мякине

Вновь не проведешь.

 

Мы разобьем

Кривые зеркала,

Прижмем к груди

Надежду, как причастье,

Быть может, мы

Прозреем в одночасье

И вырвем с основаньем

Корень зла.

 

***

Наш выбор был не очень-то велик,

Наш выбор был меж дьяволом и чертом,

А дьявол не один – всегда с эскортом.

Он как-то неожиданно возник.

 

Наш выбор был не очень-то велик,

Наш выбор был меж редькою и хреном.

Какая разница? – сказали мы смиренно. –

Один обоих вырастил парник.

 

Во рту горчит: не слаще редьки хрен.

Ведь знали же: не лучше черта дьявол.

Он к прежним бедам новые добавил

И медом обещаний взял нас в плен.

 

Мы получили меньшее из зол

И утешаемся – могло быть втрое хуже.

И, затянув ремни свои потуже,

Несемся в беспредел и произвол.

 

Нас снова разыграли – в сотый раз.

Вновь дьявол с чертом празднуют победу.

Но знаем мы и говорим об этом:

В сто первый раз они не «кинут» нас.

 

Мы сохраним душевный свой покой

И распознаем дьявола по масти.

Он – дел заплечных бесподобный мастер,

Но ведь ничто не вечно под луной.

 

Победствуем еще – нам не впервой.

Мы рук не обагрим в крови поганой.

Спровадим их – без бурь и ураганов

И будем жить – уже своей судьбой.

 

***

Эпохи дружат и играют в пас:

теперь дышать нам легче и спокойней.

Однопартийно угнетали нас,

теперь нас душат –

коалиционно.

 

Урок демократии

 

Они толкают речи,

Мы работаем.

Они дерутся за кресла,

Мы работаем.

Они делят славу, позируют перед телекамерой, -

Мы работаем.

Они думают о новых зарубежных поездках,

Об отдыхе на Карибах,

Мы – о хлебе насущном.

Они покупают дома, кварталы, заводы,

Мы – что-нибудь пожевать.

Время от времени

Они обращаются к нам

С такими примерно словами:

«Вы –народ, вы – хозяева жизни,

Мы ваши слуги, поскольку мы – слуги народа.

Мы заботимся о вашем благоденствии.

Но чтобы мы служили хорошо,

Вы должно заботиться о слугах.

Мы – тоже люди, у нас – большие запросы,

И эти большие запросы имеют привычку расти.

Поэтому мы предлагаем

Вдвое поднять нам зарплату.

Этим мы сразу решим

Множество ваших проблем.

Это поможет бороться

С вашей бедностью, с нашей коррупцией.

Нам станет вдвое легче гнать взашей

Искушение требовать взятки.

Вы с нами согласны?»

«Согласны!» - бодро ответили мы,

Сбросили с ушей лапшу

И вернулись к прерванной работе.

Необходимо пополнять бюджет,

Чтоб наши слуги ни в чем не нуждались.

***

Власть и оппозиция –

Две стены напротив друг друга.

Но никто, никогда

Из этих стен не построит дома.

 

Эпиграмма

 

В парламенте – мышиная возня.

Мышь оборзела, заправляет миром.

Мышей в законе не заманишь сыром.

Мышиные настали времена...

 

***

На кого нам списать

Эти жуткие годы лишений,

И кого обвинить

В этой страшной,

Жестокой войне?

Мы искали свободу

И стали открытой мишенью

Для третейских судей,

Хоть душою окрепли вдвойне.

 

На победный алтарь

Возложили мы все, что имели;

Молча стиснули зубы,

Сильней затянули ремни.

Но нашлись ловкачи,

Для которых мы были свирелью:

Разыграли по нотам

Священные чувства они.

 

Будь ты проклято, время,

Родившее смуту и пену!

В черных замках засели

Плебеи, вчерашняя рвань...

Нувориши-воришки

Нахрапом, неистовым рвеньем

Взяли власть в оборот,

Превратили страну в котлован.

 

Я на Страшном Суде

Предъявлю свою жизнь-пепелище.

Никаких оправданий –

Скажу только старцам святым,

Что я жил средь людишек,

Которые крали у нищих

И кичились слепящим,

Нечистым богатством своим.

 

***

В своей отчетной речи

Глава государства

Исключительно профессионально

Увязал дыру в бюджете

С озонной дырой.

 

***

Политики

На удивленье лихо

Седлают ветер.

 

***

Ах, какой у нас премьер!

Замечательный премьер!

Статный и высокий,

И розовощекий.

Он нам лекции читает,

Учит нас и просвещает.

Учит нас терпеть, а сам

Трудится, потеет.

Не по дням, а по часам

Парень богатеет.

Учит разуму-уму

Разных бедолаг он.

Золото нам ни к чему,

Бедность нам во благо.

 

Ах, какой у нас премьер!

Всем премьерам он пример.

Как нам не гордиться!

Он во сне нам снится.

Как признательность ему

Мы подарим мыло,

И веревку, и суму –

Будет очень мило.

 

Ах, какой у нас премьер!

Замечательный премьер...

 

***

«Ну что за народ мне достался! –

Вздыхал премьер перед зеркалом. –

Никудышный, никчемный народ.

Не народ, а какое-то быдло.

Как на подбор – лишь рвань да беднота.

Сознательность – ну просто нулевая.

А эгоисты – равных свет не видел.

Они же нам портят статистику,

Роняют наш международный имидж.

Из-за них мы замыкаем список

Слаборазвитых стран.

Нет чтобы жить припеваючи,

Вечера проводить в ресторанах,

Разъезжать по лас-вегасам,

Отдыхать на Канарах...

Чуть- чуть подымаешь цены,

Процентов на тридцать, на сорок,

И у всех – недовольные рожи,

Все начинают размахивать

Своими пустыми

Продовольственными корзинами.

За что мне напасть такая:

Совсем не в премьера народ.

А ведь другим премьерам

Достались народы получше.

Всего-то у них с избытком,

Они всем и всегда довольны.

Не повезло мне с народом, -

Негодовал премьер перед зеркалом. –

Определенно

Не повезло».

 

***

У премьера болит голова:

В кошельках у людей пусто-пусто.

“Потерпите, вот выйдет трава,

Попасетесь народом от пуза”.

 

Президентская гонка

 

Ваш голос,

Простите за откровенность,

Ровным счетом ничего не значит.

Впрочем, мало что значит

И собирательный голос народа.

Он умело разделит его на прутья,

На отдельные голосочки,

И станет властвовать

Каждым в отдельности,

Поскольку, как уже сказано,

Один отдельно взятый голосочек

Ровным счетом ничего не значит.

Ну да, ну да, говорю вам,

Вам, имеющим глаза и уши,

Эта президентская гонка,

Эти прозрачные урны –

Сплошное очковтирательство.

Весь фокус здесь в том,

Что его стремление

Говорить от нашего имени,

Решать, ничего не решая,

И при этом набивать карманы

Себе и своим однокланникам

В тысячи раз сильнее,

Чем наше скромное нежелание

Снова остаться ни  с чем.

 

***

Не могу равнодушно смотреть

В глаза голодным собакам.

Отвожу, опускаю глаза

С неотступным, навязчивым ощущением

Своей вины перед ними.

А между тем наш премьер

С олимпийским спокойствием

И немигающим взглядом

Смотрит в глаза

Миллионов бедствующих сограждан.

Вся «фишка» здесь в том,

Что он смотрит на нас опосредованно,

Только с телеэкранов

И со страниц газет

И иллюстрированных элитных журналов.

Замечательный способ

Головой зарываться в песок...

 

***

Правящие нами люди

Забаррикадировались от нас

Высокой железной решеткой.

С высоты своего положенья

Они смотрят на нас, не мигая,

Словно кошка, которая знает,

Что съела чужое мясо.

 

***

Президенту импичмент –

Что гусю – вода.

Непромокаемы оба.

Круг порочен,

В накладе мы вновь,

Как всегда.

Ложь, как горб,

Не исправишь до гроба.

 

***

«Не хлебом единым», -

Долбят нас на каждом шагу

Наши дятлы-правители.

А сами – хлебом единым...

 

***

Театр абсурда требует,  чтоб мы

Кричали «браво!», громко восторгались

Правлением невежд и прохиндеев.

Мы принимаем правила игры.

Приветствуем их:  «Слава прощелыгам!».

Они в ответ довольно скалят зубы,

Приветливо кивают головами.

Они довольны нами и собою.

Собой, конечно, более, чем нами.

И в этом-то вся соль

И прелесть жанра...

 

***

Не верьте голоду. Он врет.

Он вам не тетка.

Гоните эту «тетушку»

Взашей!

Мы с нашим президентом

Одногодки.

Он славный малый –

Нами кормит вшей.

 

Не тетка голод.

Президент – не дядька.

И как же быть?

Дать извести себя?

Под звуки гимна

Гибнуть без оглядки?

Но это, черт возьми,

Моя судьба!

 

Корм не в коня:

Народ не в президента.

Неблагодарный,

Глупый мы народ.

Есть рать, есть клан –

Они ингредиенты

Его правленья,

Мы же – «прочий сброд»...

 

Он славный малый –

Нас довел до ручки

С широкою улыбкой –

До ушей.

Теперь мы точно знаем –

Нам сподручней

Весь этот клан, всю рать

Прогнать взашей.

 

***

Страна больна. Мы знаем, чья вина,

Кто кандалы надел ей на запястья.

Неважно, чьи напишут имена.

Увидеть бы обломки самовластья.