|
Любовь
Любовь – бушующий вулкан,
Где чувство в пепел обратится.
И долгим эхом дальних стран
Осколком в сердце возвратится.
В плену изменчивых зеркал
Безумной страстью насладится,
Покинет дом средь мрачных скал,
Попытку сделает укрыться.
И в озере начнёт тонуть,
Печально грезить о свободе:
- Под утро птицею уснуть,
Найдя Свой Путь на небосводе...
***
Где-то на Сейшелах
Где-то на Сейшелах сохнут пальмы после урагана под ветрами.
Были острова когда-то раем с самыми
запретными плодами.
Черепахи помнят дни былые,
благодать ушедшей в воду суши.
Соловьи буль-буль звенят в трактире,
какаду кричат, тревожа души.
За мулаткой шлейф летит ванили и
креольский слышится распев,
Сколько лет вы здесь бы не прожили,
не испить малиновый рассвет.
***
Остров Надежды
Мой остров Надежды - потерянный рай,
Стремлюсь, как и прежде, в
заоблачный край.
Иду к тебе в полночь по тонкому льду
На самом промозглом и жгучем ветру.
Тот призрак зловещий ушёл навсегда.
Его поглотила тревожно вода.
Я вновь на свободе и песни пою,
Неважно, что стоя на самом краю.
Мой остров Надежды - молитва в
стихах.
Ты образ, воскресший с мечтою в
руках.
И воздух здесь свежий, русалки в
пруду,
Весною подснежник озябший найду.
Мой остров Надежды - потерянный рай,
Стремлюсь, как и прежде, в
заоблачный край.
Спешу к тебе в полночь по зыбкому
льду,
И с ветром весенним по небу
пройду...
***
Посвящение Пиросмани
В свете лунного сиянья
Замка остов – вид печальный,
На развалинах окно
Ярко в ночь освещено.
И платан могучий рядом,
И поваленное градом
Небольшое деревцо,
А на нём - медведица.
Так застыли в ожиданье
Под рукою Пиросмани:
Замок, зверь, большой платан.
Образ выбран, в вечность сдан.
***
Посвящение Урмасу Отту
Закрытый от пытливых взоров,
В стихах – возвышенно–раним,
Предстал не питерский Невзоров,
А Отт – пленительный блондин.
И, подражая Лари Кингу,
А так же стилю Донахью,
Поднялся к высоте Олимпа,
Где каждый доверял ему
Свою историю, победу,
По прожитым идя годам.
Нам элегантно разодетым
Его подал телеэкран.
За лоском призрачного шарма
Не видно было девять ран
И ни инфарктов – сердца шрамов,
Ни лейкемии страшный нрав.
Прошло пять лет с его кончины,
Развеян прах над Балтикой.
Сверкает ярче снег на льдинах,
Следы скрывая странника.
|
