ЭТО ГОРЬКОЕ СЛОВО – СВОБОДА!

Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом.

А. С. Пушкин

«Это была гигантская волна с крутым, очень и очень медленно падающим гребнем. Я никогда в жизни не видел таких огромных волн – мне казалось, что она даже чуть-чуть касается неба. Ее гребень был окружен светящимся ореолом, и вся она была залита голубоватым сиянием от подошвы до вершины. Наверное, эта волна была не больше тех волн, которые рождаются с внешней стороны рифов во время крупной океанской зыби, но я находился у самого ее подножья, где вообще редко бывает наблюдатель, и оттуда она выглядела гигантской. Она двигалась медленно и была фантастически красива…

Линия ее изгиба была настолько совершенной благодаря идеальным соотношениям высоты волны и гребня, что казалась живой и одушевленной. Волна как будто стояла на одном месте, сотканная из голубоватого сияния и бесчисленных светящихся брызг. Изгиб ее гребня, стройного, как лебединая шея, продолжал сохранять свою совершенную форму – вода свободно переливалась через него, плавно стекая танцующими языками пламени… Я был так захвачен ее созерцанием, что совершенно забыл об опасности.

Внезапно я услышал глухой рокот справа от себя, повернул голову и понял: это конец. Гигантская гора отчетливо высилась метрах в двадцати и медленно двигалась уже прямо на меня, но так медленно, что в течение нескольких секунд я с ужасом, как завороженный, следил за ней. Однако волна не обрушилась на меня, как я невольно ожидал. Какая-то неумолимая сила потащила меня наверх по ее не очень крутому склону, прямо к самому подножью падающего гребня. Я инстинктивно схватился за маску с трубкой и успел сделать глубокий вдох. Гребень стал рушиться на меня, а затем меня затянуло под него. Какое-то мгновение я находился прямо под ним, в завитке волны, как в пещере. Потом мое тело оказалось в бушующем потоке воды – внутренние силы волны извивали меня винтом, переворачивали много раз через голову, крутили во все стороны, пока не ослабли». 

Эти мастерски выполненные картины в прозе принадлежат перу Станислава Курилова, описавшего в книге «Один в океане» свой уникальный опыт побега из СССР: он прыгнул ночью в бушующий океан с борта советского круизного лайнера и почти через трое суток, без пищи, воды и сна, достиг одного из островков Филиппинского архипелага. В наступившем 2014 году исполняется сорокалетие его героического поступка, а в минувшем году мы отмечали пятнадцатилетие со дня гибели Славы, обстоятельства которой иначе как мистическими не назовешь.

Я начинаю именно с Курилова свой обзор случаев бегства из Страны советов по нескольким причинам. Во-первых, как я уже сказал, его опыт уникален. Подвиг Курилова повторил, насколько мне известно, только один человек, штурман Юрий Ветохин, добравшийся в ноябре 1978 года до индонезийского берега после нескольких неудачных попыток побега. Однако плыть в океане ему предстояло гораздо меньше (рассказ об этом замечательном человеке еще впереди). Во-вторых, Слава жил с 1986 года в Израиле – он женился на израильтянке – и погиб на Кинерете, выполняя подводные работы. Мы не были знакомы, но он общался со многими людьми, которых я хорошо знал. В-третьих, Слава был разносторонне образован, наблюдателен и великолепно владел пером – качество, которым не обладало подавляющее большинство беглецов. Достаточно сказать, что предисловие к публикации отрывков из его книги в «Огоньке» в 1991 году написал Василий Аксенов, не скрывший восхищения мужеством, умом и разнообразными талантами автора. Кажется, что его книга написана опытным, много повидавшим в жизни прозаиком-профессионалом. Но мы знаем, что Курилов вовсе не собирался заниматься писательским ремеслом. Лишний раз убеждаешься, что талантливый человек талантлив во всем…

Чего стоит, например, его хладнокровное, но едкое описание повседневной жизни отдыхающих на огромном «Советском Союзе». Запертые на «пьяном корабле» – идиотский круиз «без захода в иностранные порты» – здоровые и праздные мужчины и женщины предаются безудержному разгулу, быстро превращаясь в полных скотов. И как же одинок среди них автор, готовящийся к своему смертельному трюку!  

Слава вытащил счастливый билетик. Но не успокоился. Аксенов пишет, что обосновавшийся в Канаде Курилов свой первый отпуск провел не в Майами и не на Гавайях, а подался в Богом забытый Белиз (Британский Гондурас), где был принят за богатенького лоха, похищен местными мафиози и с трудом, но самостоятельно выпутался из опасной ситуации.

Таким был этот тихий бунтарь. И не то важно, что погиб он «от воды», фатально замкнув круг судьбы, а то, что не уклонился от выполнения задания, не стал подводить товарищей, хотя мог и на самом деле должен был отказаться от погружения в этот день, ибо накануне, запутавшись в рыболовных сетях, уже оказался на краю гибели. Но Слава не боялся смерти. Он уже побывал за ее порогом и знал, что с разрушением тела жизнь не кончается.

Станислав с детства мечтал о море, но жил он в Семипалатинске, о котором, перефразируя Гоголя, можно сказать: отсюда хоть три года скачи, ни до какого моря не доскачешь. Когда мальчишке надоело глядеть на серый забор, заслонявший вид из окна в его комнате, он сбежал из дома, чтобы поступить в мореходку. Не приняли из-за слабого зрения. Тогда Слава выучился на океанографа. Но в зарубежные экспедиции, то есть в сердце Мирового океана, его не пускали: сестра жила в Канаде.

Курилов покинул СССР не потому, что был антисоветчиком. Конечно, он не испытывал нежных чувств к «софье власевне». Но если бы ему дали возможность заниматься любимым делом, он, наверно, не решился бы на отчаянный шаг. Однако режим не оставлял Славе выбора. Мало-мальски нормальная работа ему не светила: ведь все, связанное с исследованием океана, в те времена было в России засекречено. Курилов не стал мириться с крушением мечты. Он бросил коммунистам вызов. И победил!

Говорят, история если и повторяется, то как фарс. В глухом 1979 году лайнер «Леонид Собинов» остановился в порту Сиднея. Молоденькая украинка Лиля Гасинская, работавшая на корабле, переоделась в купальник, пролезла в иллюминатор и бросилась вплавь к берегу. Выйдя из воды в пригороде Сиднея, дрожащая девушка обратилась за помощью к прохожим. История попала в газеты. Снимки симпатичной беглянки в бикини были напечатаны «Дейли миррор». Усилия советского посольства в Австралии не помогли вернуть почувствовавшую вкус свободы украинку на опостылевшую родину. Немедленно журнал «Пентхауз» предложил Лиле пятнадцать тысяч долларов за серию фотографий «Девушка в красном бикини – без бикини». О дальнейшей карьере Гасинской мне известно только то, что она поступила в Австралии в школу моделей, вышла замуж за фотографа «Дейли миррор», а потом за какого-то крупного бизнесмена, с которым, впрочем, тоже вскоре развелась.

Морской путь для побега из страны всеобщего счастливого детства привлекал многих смельчаков. В этом смысле доступнее всего выглядела граница с Турцией, пролегающая как по суше, так и по Черному морю. От Батуми до турецкого берега всего километров пятнадцать вплавь. Но попробуй их преодолеть! На пляжах столицы Аджарии дежурят патрули. В воде, вблизи границы, установлены специальные сети. Каждый метр побережья освещается мощными прожекторами. Море бороздят скоростные катера, в небе висят вертолеты. Рыбка не проскочит…

И все же удачные попытки бросков в Турцию известны. Конечно, в подавляющем большинстве случаев беглецы оказывались не в теплом Стамбуле, а в холодной Сибири, но отдельные бесстрашные и хорошо подготовленные личности достигали заветного берега. В числе счастливчиков назовем Петра Патрушева, приговоренного разъяренными гэбистами к расстрелу «за измену родине».

Петр, не знавший погибшего на войне отца, рос в Сибири среди девственной природы и грубоватых людей. Он много читал и мечтал, ребята прозвали его Звездочетом. В четырнадцать лет Патрушев уехал в Томск и поступил в техникум. Его мало привлекала специальность техника-инструментальщика, но нужно было облегчить жизнь матери, а техникум предоставил юноше койку в общежитии и небольшую стипендию.

Петр увлекся плаванием и быстро делал спортивную карьеру. Но, не успев поступить в институт, загремел в армию. Здесь парень надеялся продолжить занятия спортом, однако стал жертвой околоспортивных интриг и попал в обычную стрелковую часть. Спасая свою жизнь от произвола «дедов», Петр был вынужден прикинуться ненормальным, для чего сделал удивительно простую вещь: в письменной форме поведал врачам о своих истинных философских воззрениях и общественных взглядах. Приговор был единодушным: комиссовать как безнадежного шизофреника. Так Петр избавился от армии, но не от зверского «лечения». Тогда двадцатилетний парень сбежал из психушки и пробрался в Батуми. У него появилась ясная цель: бежать из страны, бежать любой ценой.

В одних плавках и примитивных ластах спортсмен бесшумно спускается в воду под носом у бдительного патруля. Ему предстоит, постоянно ныряя, проплыть два десятка километров под лучами пограничных прожекторов. В непромокаемом пакете только документы и плитка шоколада, у пояса маленький нож, компас и игла, которой Петр будет колоть себя в ноги, когда их сведет смертельно опасная судорога.

Петр доплыл до турецкого берега! Турки не выказали по этому поводу особой радости и продержали парня в тюрьме целый год, не веря ни единому его слову и подозревая в шпионаже. За этот год Петр выучил турецкий и прибавил его к солидному списку языков, которыми владел.

Наконец Патрушева отпустили. Он обосновался в Австралии, но жажда новизны гоняла его по всему миру. Он работал в Лондоне на Би-би-си, в Мюнхене на «Радио Свобода», жил в США. Окончил университет, стал успешным бизнесменом. Сейчас Патрушев владеет переводческим бюро. Он переводил речи Сахарова, Путина, Ельцина, Горбачева. Его книга «Приговорен к расстрелу» стала бестселлером, отрывки из нее вошли в секретные учебники КГБ.   

Уже упомянутый нами Юрий Ветохин был, в отличие от Курилова и Патрушева, отъявленным антисоветчиком и русским националистом. Целью его побега была борьба с ненавистной властью «хамократов». Советы сделали его интеллигентных родителей нищими, а ленинградская блокада уничтожила их физически. Ветохин предпринял пять (!) попыток побега через морскую границу СССР, и только последняя, совершенная в 1978 году, увенчалась успехом.

В 1963 году Юрию было тридцать пять лет, он увлекался марафонскими заплывами и был в отличной физической форме. Задача переплыть из Батуми в Турцию казалась ему вполне выполнимой. Однако непогода сыграла с ним злую шутку. Он потерял ориентировку и вместо турецкого берега вышел на сушу в районе Поти, проплыв вместо пятнадцати километров все шестьдесят. И все же судьба смилостивилась над беглецом. Чекисты допрашивали его восемь дней и – чудо! – выпустили на свободу, не сумев доказать преступность намерений. Вряд ли они действительно поверили в хитроумные версии Ветохина и, видимо, установили за ним слежку. Другое объяснение: обыкновенная халатность. Ведь КГБ – неотъемлемая часть советской системы, где, как известно, царил тот еще бардак. Кроме того, в ГБ Аджарии работали местные кадры, не слишком любившие большевистскую власть и, возможно, втайне сочувствовавшие беглецу. 

Так или иначе, но в 1966 году Юрий, как и Курилов, беспрепятственно купил билет на круиз «Из зимы в лето», однако страх перед акулами сковал его в решительный момент, и тропический остров остался за кормой теплохода «Русь»…

Еще через год, преодолев нервный срыв, Ветохин попытался переплыть в Турцию из Коктебеля на надувной лодке. Последствия этого неудачного побега были ужасны. Арест. Психиатрическая экспертиза. Суд. Этап с пометкой в документах «Склонен к побегу». Принудительное «лечение» в специальных психбольницах… Разве не ясно, что добровольно покинуть оплот коммунизма может только ненормальный?

Но горбатого могила исправит! Освобожденный в 1976 году Ветохин немедленно приступает к тренировкам в плавательном бассейне. Свобода или смерть! Он обследует побережье Крыма и Кавказа в поисках удобного места для нового побега. Еще несколько попыток: лодка, складной бамбуковый плотик, самые невероятные конструкции…

28 ноября 1978 года Юрий поднялся на борт теплохода «Ильич» (все тот же круиз «Из зимы в лето», деньги на который он заработал, продавая собственноручно собранные грибы и ягоды) и распростился с вождем мирового пролетариата ночью на траверзе индонезийского острова Бацан. За восемнадцать-двадцать часов этот пятидесятилетний человек, прошедший ад советских психушек и тюрем, проплыл около сорока пяти километров, потеряв в весе десять килограммов. Он победил!

Однако успешный переход границы, которая, как известно, имеет две стороны, еще не означает благополучного завершения побега. Нет, индонезийские власти прекрасно приняли Ветохина и не чинили ему никаких препятствий. А вот матросу Симасу Кудирке везение изменило как раз тогда, когда, казалось, его многолетняя мечта внезапно осуществилась: в 1970 году он спрыгнул на палубу американского сторожевика, когда тот подошел к траулеру «Советская Литва», гостившему в американских водах. Капитан траулера, по-видимому, проинструктированный чекистами, связался со своим американским коллегой и заявил, что беглый матрос – преступник, укравший две тысячи долларов из корабельного сейфа.

Даже не потрудившись проверить эту версию и посоветоваться со своим начальством,  капитан сторожевика выдал Кудирку русским. Прибывшие с траулера молодчики прежде всего страшно избили отчаянно сопротивлявшегося Симаса. Американские моряки, находившиеся на палубе, смотрели в это время телевизор. Кудирка получил четыре года тюрьмы, но после отсидки все-таки сумел эмигрировать в США: его мать родилась в Америке. История жизни и побега литовского моряка легла в основу художественного фильма, снятого режиссером Дэвидом Ричем в 1978 году.

Кстати, о фильмах. Думаю, многие помнят советскую картину «ЧП» («Чрезвычайное происшествие»), поставленную в 1958 году режиссером В. Ивченко. Динамичная, с хорошими актерами, она повествует о том, как в  1954 году некий танкер «Полтава», следовавший с грузом керосина в Народный Китай, был захвачен чанкайшистами. Экипаж стали склонять к «измене родине», а когда уговоры не подействовали, в ход пустили издевательства, побои, психологические пытки, провокации. Все это, разумеется, не сломило героев, и после невероятных приключений они вернулись в СССР.

Сюжет фильма не полностью выдуман. Подобное происшествие имело место в действительности. Только вот советский танкер «Туапсе» вез в коммунистический Китай не простой керосин, а авиационный – топливо для боевых реактивных самолетов (по другой версии – еще и оружие). А ведь случилось это в разгар китайско-тайваньского кризиса, когда островная республика объявила блокаду коммунистам и досматривала все направляющиеся на материковый Китай суда. И конечно же, никто моряков не пытал и не морил голодом. Их поселили в просторной вилле, хорошо кормили и даже давали деньги на карманные расходы.

В конце концов некоторые члены экипажа приняли предложение тайваньцев. Двадцать моряков разъехались по разным странам, но возвратились в СССР по прошествии нескольких лет, поддавшись на уговоры краснобаев из советских посольств в США, Бразилии, Уругвае и других государствах, где нашли приют моряки. Много переживших людей ждали не цветы и оркестры, а огромные тюремные сроки. Их вина, как и вина других советских граждан, волею судеб оказавшихся на Западе, состояла только в том, что они увидели, как на самом деле живут простые люди «за бугром». Вполне логично, что обладавших такими сверхсекретными сведениями надо было изолировать.

В стране победившего социализма мало что делалось по-настоящему хорошо. Но самая длинная в мире граница охранялась тщательно. Иначе, как в известном анекдоте о Брежневе и Софи Лорен, генсек быстро оказался бы в руководимом им государстве в одиночестве. Тем не менее десятки, сотни, может быть, тысячи людей (мне не удалось выяснить, велись ли подобные подсчеты) ежегодно штурмовали «железный занавес».

Весьма привлекательной с точки зрения беглецов казалась граница с Финляндией. Ее протяженность более тысячи трехсот километров, и пролегает она в основном по малонаселенной местности. Но хотя Финляндия – страна капиталистическая, финнам пришлось подписать с Советами соглашение о выдаче нарушителей границы. Это соглашение было намеренно предано гласности и хорошо известно беглецам. Таким образом, их задача усложняется: надо не только перейти границу СССР с Финляндией, но и не замеченными финскими пограничниками добраться до шведской границы и пересечь ее. В Швеции можно вздохнуть спокойно: эта страна беглецов не выдает.

В 1974 году Александр Шатравка вместе с братом Михаилом и двумя их друзьями Борисом и Анатолием решили пробраться через две границы в Швецию. Финские пограничники задержали их и выдали русским. И тут ребята совершили роковую ошибку. Чтобы избежать наказания, они симулировали психическое заболевание. В результате двоих посадили на три года в тюрьму, а Сашу с братом отправили на принудительное «лечение». Саша вышел из больницы только в 1979 году. Но не успокоился, а стал сотрудничать с диссидентскими организациями. Вновь арестован в 1982 году, выпущен под давлением мировой общественности в 1986-м и выдворен в Израиль. Оттуда переехал в США, где издал книгу «Побег из рая».

Кроме рассказа о самом побеге, Александр включил в книгу свои впечатления от встреч с людьми, которых, как и его самого, доктора в погонах старались сделать «нормальными». Шатравку по понятным причинам больше всего интересовали люди, пытавшиеся бежать на Запад. Там, в психушке, он повстречал матроса с танкера «Туапсе» Михаила Иванькова, осужденного на расстрел только за то, что он повидал нью-йоркские небоскребы. Чтобы спасти свою жизнь, Михаил прикинулся сумасшедшим.

Среди товарищей Александра по несчастью попадались разные люди. И нет ничего удивительного, что мотивы беглецов из коммунистического рая были, мягко говоря, разными. Калмык Ермак Лукьянов, во время войны попавший в плен, видимо, сотрудничал с немцами. После войны он оказался в Бельгии, получил там гражданство, а во время хрущевской «оттепели» попросил разрешения вернуться. Ему сказали, что сначала нужно искупить вину, а для этого надо кое-что сфотографировать в Бельгии. После выполнения задания Лукьянову разрешили съездить в Россию и даже вернуться в Бельгию, но после этого он от дальнейшего сотрудничества с разведкой отказался. Поэтому во время следующего визита в СССР его схватили, подвергли «лечению» по методу полковника Лунца (наверно, испытывали действие новых психотропных средств), а потом благополучно расстреляли. Эстонец Хейга Игесма, который уже ходил в Швецию маршрутом братьев Шатравка, из Карелии через всю Финляндию, поработал там шесть месяцев и вернулся назад с контрабандой. Его арестовали и отправили на полгода в психбольницу.

Некоторые беглецы, оказавшиеся на Западе в результате счастливого стечения обстоятельств, не смогли удержать в руках синюю птицу удачи по собственной наивности или глупости. Владимир Корчак был направлен в Швецию в командировку. Там он попросил политического убежища и остался. Через несколько лет судно, на котором он служил в Швеции, пришло в один из российских портов. Владимир вышел на берег погулять и был немедленно схвачен чекистами.

В 1970 году – год «самолетного дела»! – студенты Николай и Владимир (давая интервью, прочитанное мной в Интернете, они до сих пор не соглашаются назвать свои фамилии) купили билеты на рейс Керчь – Краснодар, который совершал четырехместный самолетик «Морава», и заставили летчика лететь в Стамбул. Допросы в турецкой охранке и оформление виз в США заняли год – парни не были знаменитыми диссидентами. За это время ребят неоднократно посещали дяди в мягких шляпах из советского посольства и пели им сладкие песни, поминутно вынимая из карманов фотографии родственников, оставшихся в России. В результате беглецы вернулись на родину и получили десять и двенадцать лет. Интересно, что после этого случая четырехместные чешские самолеты, «воздушные такси», исчезли со всех советских авиалиний.

Угон гражданского самолета с целью бегства из тоталитарной страны – и вообще с любой целью! – по моему мнению, не имеет никакого оправдания, ибо беглецы подвергают смертельной опасности не только себя, но и ни в чем не повинных людей. И даже «самолетчики», в известной степени прорвавшие «железный занавес» и объявленные героями, не имели права подвергать риску жизни членов экипажа (скупив все билеты на роковой рейс, участники операции «Свадьба» тем самым предотвратили любую опасность для случайных пассажиров). Какими бы ни были мотивы беглецов, они могут играть только своими жизнями и не имеют никакого морального права подвергать риску других.

А если в беглеца стреляет пограничник? Девятнадцатилетний евпаториец Алексей Сафронов служил в 1970 году в ГДР. Там он познакомился с бывшим московским студентом Сергеем Колмаковым. Неглупые, начитанные ребята тайком скупали запрещенные в СССР книги Орвелла, Джиласа, Булгакова и довольно быстро пришли к выводу: надо валить в ФРГ.

«К побегу мы подготовились, – писал впоследствии Алексей. – Мне попалась старая штабная карта, по которой наметили маршрут, – в направлении города Хоф. Подумали о продуктах: на складе как раз служил мой земляк-евпаториец, он вынес нам тушенки, галет. И когда нас с Сергеем назначили в караул, мы получили на руки оружие с боекомплектом – сто двадцать патронов на двоих – и с этим выбрались за территорию части».

Солдаты остановили на трассе первую же машину, и водитель-немец без возражений вез русских, пока не закончился бензин. Ребята дали ему денег, но понимали, что законопослушный фриц донесет на них первому же полицейскому.

Тем не менее, нагнали их только через три дня, у самой границы. Завязалась перестрелка. Алексей пишет, что они ранили нескольких немцев, но одна из пуль зацепила Сергея. Он истекал кровью и кричал, чтобы Алексей уходил один. Когда Сергей увидел, что товарищ отошел на приличное расстояние, то выстрелил в себя. Алексей же продолжал отстреливаться до последнего патрона...

Двенадцать лет каторги, смерть Сергея и нескольких оставшихся безымянными для Алексея немцев – вот плата за безумный рывок к свободе.

Стоит ли этого хотя бы одна человеческая жизнь? Нет! Тот, кто собирается обрести свободу даже ценой жизни, должен знать, что рисковать он может только собой. И еще неизвестно, оправдан ли этот риск. Что дороже: парижские бульвары или слезы жены и маленькой дочери? Тропические острова и шум океанского прибоя или год жизни старушки-мамы? Какое счастье, что на одной шестой части суши людям не придется больше отвечать на эти вопросы.

Наш очерк подходит к концу, ибо не может вместить все случаи побегов от рабства к свободе, о которых стоило рассказать. За рамками этого материала остались побеги видных актеров, ученых, музыкантов, танцовщиков. Истории угона боевых самолетов. Хитроумные операции по вывозу ценных шпионов. Но перипетии бегства знаменитостей хорошо освещались в прессе и известны всем. Мне же хотелось воздать должное простым людям, выбравшим свободу и смертельно при этом рисковавшим. Их никто не страховал, никто им не помогал. Они оставались один на один и с суровой природой, и со своими гонителями. В случае победы они должны были начать новую жизнь с нуля в чужой стране, а в случае поражения сохранить ясность ума и человеческое достоинство в нечеловеческих условиях. Честь им и хвала! Я преклоняюсь перед их мужеством. И конечно же, мы обязаны помнить о тех, кто погиб, не дойдя до цели: застреленных пограничниками, затравленных собаками, замученных в психушках, утонувших, замерзших, задохнувшихся в трюмах… Вечная им память!