Выборка снов (лирический цикл)

***

Проулков стык - и угол площадей.

Безвестное - за гордым спит фасадом.

Туман пришедших наскоро идей,

И плющ, и дёрн - к кирпичным мкнут оградам.

В булыжном русле Старых городов -

Не унимается доселе тайна.

Приемлеть дух бессмертье - не готов,

И скудно - наперёд предначертанье.

Мне всё равно, как в заалтарье дым

Уходит, правя вёсла на бессмертье.

Всё кажется угрюмым и простым -

В зазубренной до жеста  тщетной мессе.

В кадильницах волхвуют ладунком:

Всё это так, а может быть, и строже.

Мы в эту явь бессмертную - тайком,

В калейдоскоп протяжный разнобожья.

Мозаики  подворий, крендельки

Фонариков в костёлах неоглядных.

И звёзды, как на счастье узелки, -

Дроблёные в противофазах пятна.

Готичный свод, им подпертый зенит;

Краснокирпичные до неба стены.

Но смертным - отсидеться ли в тени,

Перетекая робко в те же тени?

Секреты европейских городков,

Над реками витийные туманы.

Иглезы - цепь над миром ободков -

На незалечные земные раны.

И крестоносцев древний силуэт -

Скользит в руинах - сажистым отметьем.

И сходит явь задальняя - на нет,

Тем расплатившись - с будущим бессмертьем.

Рачуема на совесть эта темь,

Коперника что будит в зазеркалье.

И скопище отвергнутых идей,

Как память, - в души смертных натекает.

Small Hours

1

Ты оставляешь на подушке сны,

В непроницаемый уходишь сумрак.

Часов разметка - сводом грёз резных,

Отсчётом наступающих лишь суток.

Не надо лишних и досужих слов,

Кулисой павших на предел желаний.

Всё это выборка внезапных снов,

Записанных, но - лишь на дальнем плане.

Я этой жизнью лакомой живу,

Отточия внимательней читаю.

Надежды на бессмертье - начеку,

Которые сквозь бренность -  я питаю.

Испытанное облако луны -

И тишина, что наскоро листаешь.

И близкой речки синие клубы -

Из мглы к тебе - доколь ты не истаешь.

И пароходный - по зиме - причал,

И мёртвые очертья шхун - в поночье.

А разум только этого и ждал -

Чтоб быть сюда мне, давеча иль нОнче.

Большая, полноводная река -

И зыбкие над этим миром звёзды.

Позимье слюдяное - на века:

Уже не рано, но ещё не поздно.

У берега - промёрзшая волна:

О северные, сдержанные нотки.

В стихах расставить знаки я вольна.

Мой новый дом. Мой берег остановки.

Ты держишь при себе свою мечту -

Ненадолго мне веру поручая.

Что выпадает - я глубинней чту,

Часы - вовсю бессмертью научая.

2

Выходишь в неповторный этот сад -

И очерк там зимующей беседки.

Всё это просто ангельский азарт -

И снеговЫе крапины на сетке.

Мешает этот роста в два забор -

Мне созерцать пределы панорамы

И отправляться за другой простор -

Под знаком ночи и оконной рамы.

И сумерки, и что-нибудь ещё:

Как мало вьюг в зиме, на свет вдруг павшей.

И дух на перемену воскрещён,

На лун янтарных отмельк - и пропажу.

И отсветы оранжевы шоссе,

В мерцании - столбы на первопутке.

И снег за день слежался и осел,

Вдали чуть обозначивая будки.

Бессмертие расколото на два:

На то, что есть, и что случится после.

И небо тонкорунного шитва -

В дух опрокинет - позимовий звёзды.

Берут шаги куда-то наугад,

За беспредельность, данную сверх меры.

Всё на своих, исконнейших кругах,

И тщится явь на праздные химеры.

Всё будут так: есть в бренности "всегда",

И воздух зимний - тетива бумаги.

Мир обойдётся данностью октав -

Свершая явь в изъяны и помарки.

Как хорошо, что есть о чём мечтать

У печки, треском, как взапредь, дразнящей.

В противофазе поздняя звезда -

С душой смешливой - сущая близняшка.

3

                                                    Опять тот сон, опять полудремота...

                                                                           Надежда Тэффи

Ты подарил мне этот дом, как мир;

Роскошество задебренного сада.

Пребудем там мы - вечными людьми,

Себе навек сваяем небеса там.

Явь небылая - больше не прейдёт:

Я знаю мир по контурам и звукам.

Арахна полотнища звёзд прядёт:

Те падают на сохлую траву как!

И согоны проухают в ночи,

Вспугнув полёвок и проворных ласок.

Лист неба, смёрзшись, неповинен, чист;

Неисказимый дух не знает масок.

И в полутьме замкнувшихся дверей -

В незапаклёванные дует щели.

Распоряжается, как Бог велел,

Дух неисследным счастьем и прощеньем.

В просодии я долго холодов -

Умом несмертным вольно обитаю.

Лиловым время застлано платком,

И заново я бытность обретаю.

Не высказать, что въявь - полней пришло;

Не отмолчаться - пред таким вот ликом. 

Выпытывает грусть мою - стекло -

По неизречным, лакомым толикам.

Не отстоять - взнесённых пылких нот -

У времени, что низадаром тратим.

И этот свод въявь приходящих снов -

Тебя единственного - в мире - ради.

Лиловизны взаглаз напрядено,

И явь двояко вержится и нежно.

Я твёрдо знаю: всё - обретено,

Что только под луною - принадлежно.

***

Клир осудительно молчит во тьме,

И время простирается к истокам.

Сноявлена ещё крупичка мне -

Так многому на бытности - итогом.

Я крылья несотканные ращу,

Хоть мир в трельяже давешнем - троеньем.

Нам целят в дух негласную пращу,

Но эти грёзы въявь - успокоеньем.

Господь торжественен в кругу икон,

Ходящий к людям - по своим канонам.

Мироточива явь, как испокон;

Сказуема доподлинно, по нотам.

С пюпитров вещих - внаугадье звук

Срывается, и омуты вихрятся.

Чтоб мир объять - не хватит грешных рук,

Снам с аналоев - тщетно доверяться.

О, не добыть тех с нефов облаков,

Что ангелы рачуют безоглядно.

Поставлено бессмертие на кон

В который раз - но с ним, бессмертьем, - ладно...

Календари не ведают исход,

Суда в предвкусье - Яффские ворота.

Судьбу - не на один  растянешь год,

И всё - в виду досужего народа.

Бессонней схимник службу отстоит,

Сомнений неотступных - как на страже.

Бессмертье грёзу скудную томит,

В которую день бренный щедро ряжен.

Душнее евхаристий очаги -

В канун искомой радуги бессмертья.

О, слышит Бог - по папертям шаги,

Скрижаль рачуя вновь для слёзной тверди.

И этот голос - словно ни о ком:

В меандре зыбко полыхнув, он тает.

Боль - сущему до вечности закон, -

Что все другие  звонко отметает.

Доподлинней я знаю смысл и знак,

Водящийся за миром неотступно.

Та ж фабула главенствует во снах:

Тимпаны, лютни, арфы, флейты, бубны.

А мука - только сноска на полях,

Скучно - к морали светской поясненье.

И только раны истовей болят.

Уходит явь - тогда б и ладно с нею...

Но повод знать о Боге хоть бы что -

Ещё не есть для сущего разгадка.

Вселенная - всё в дырках решето;

Душа - с водой стоялой та же кадка.

2014 г., Москва

Публицистичное

Одоевцеву вспомнила в Локарно,

Когда глядела я на "чёрный лес"...

А бытность прожигается бездарно,

Вне грёз и вне стихов, в кругу повес.

Стихи ложатся скупо и невзрачно

В ладошку заскучавшего листа.

Рождённая для предвкушенья рая -

Душа опять пресыщенно-пуста.

Что старина? Припев для глупой песни.

О, даром тут живал Наполеон!

Опрятно, сыто, весело и тесно.

Для гольфа пажить - что ни бритый склон.

И ничего - в затемье магазинов,

Что ярусами - где-то под землёй.

И жалюзей лишь наглухо резина -

Затушит мне трамвая окрик злой.

Самди суар, а после - воскресенье,

В соборе кальвинистском - сирый звон.

Нет русских на сто миль - одно везенье -

Под шелест рейнских всепостижных волн.

В раю подзадержавшись беспричинно,

Серебряновековья боль - ты чтишь.

И хочется на большее решиться,

И всюду настигает - только тишь...

Сюда заказана разгулу виза:

Меня лишь это  - крепко держит тут.

Швейцарцев проницательные лица -

Вглубь времени - мою строку ведут.

На взбрежье Рейна - те ж пенаты Юнга;

Лирическая пристань - в озерцах.

И пальмы пораскидистые юга

Цветут в неостывающих сердцах.

Тут праздные рассматривают толпы -

Цветочный рынок, радугу пекарнь.

Явь эту тянет вырисовать тоньше -

И бытие постичь из древних карт.

И душу устремить в тугую вечность,

И опрокинуть в смуглый Рейн глаза.

Отсюда и Тибет - хмельней и весче,

Отсюда каплят терпче - небеса.

Пленясь исходом набоковианы -

Женеву для себя открыть полней.

Весна в Берлине - и весна в Фиальте...

О, Машенькой - забылся взор - больней.

Иванов, Бунин  - Базель не застали,

Тут русских не бывало отродясь.

Цветаева лишь здешними местами

Прошла, в многоязычии ютясь.

О, шварцвальда задавние химеры!

Очаг Европы: Фрайбург, Страсбург, Берн:

Живущим - неизбывным он примером -

Надолго впредь. Тем более - теперь.

Мой мастер Озеров мечтал об этом,

Швейцарии на свете не застав.

Что ж, вспять подолгу крутится планета -

Русь не дозволив в оные места.

2011-2013 гг.

***

А я сверяюсь с тишиной и небом,

Со счастьем, данным надолго, враспев.

О, без тебя теперь и грусти нет мне,

Идущей в сокрушающий разбег.

Мир, отмолчась, пусть сгинет в зазеркалье -

И ветер, и судьбу нам уступив.

И озеро, мерцая меж сердцами,

Встаёт навек темнОтами глубин.

О, где-то есть и отнятая вечность,

Сошедшая к нам в неизречный миг.

Луна вовсю обугливает плечи -

И больно-сладко в памяти щемит.

Одно всенастигающее лето -

И тропки меж берёзовых аллей.

И ветра взвитая до неба лента -

Как с небывалым миром параллель.

Навечно восхитила небыль, спрянув,

Дав сердцу краски чувствовать вольней.

И где-то в иван-чае и бурьяне -

Начало неописно-щедрых дней.

И пижма-зверобой, и дёрн забора,

И смуглый зной - под облаком цикад.

Тень в озере - прекрасная собою,

И шаг твой встречь - как будто наугад.

И долго-долго - взора полнолунье,

И звёзд испытанно-протяжный взор.

В затылок ветер наскоро целует -

На кромке замаячивших озёр.

И я тебе сказала всё, что знаю;

О сущем - ясно отмолчался ты.

Погода лета - измерима снами;

Положено бессмертье - на мечты.

Нам нарисуют долгие позимья -

На память силуэты  в тишине.

Всё повторить - о, Боже, упаси нас! -

Явь заново воздвигнув в полусне.

Так было сотни раз на скудном свете,

Но пусть иначе станет всё - сейчас.

О, крыльям ли - ужиться по-на тверди, -

От сердца к сердцу радужно мечась?

Так лебедёныш с тёмных позапрудий -

Освоил небо, в свой зенит взлетел...

И всё, что скроет ночь на перепутьях, -

Навечно наравне - с бессмертьем тел.

Не просто трепет неисходной ласки,

Не просто простиранье рук - к плечу. 

Судьба взлетать - не подлежит огласке:

Всё скрыто пологом минутных чувств.

О, сколько раз знавала бренность - то же:

В излучье жизни - сродственность двоих.

И страх, и стыд, и робость грёз - в подкожье -

Чуть руки мне откликнулись твои.

И всё в себе вовсю превозмогая,

Стремишься к назначенью мира - ты...

Твой образ - эта  жизнь в себе ласкала -

В кануны непресильной остроты.

О, смуглый зной - на трепетных предплечьях,

Судьба всему - занёсшийся июль.

Свободы первозданной - каждый пленник,

Кто обнадёжен, ветрен, звонок, юн.

Твой образ - слит с невозможимым летом,

Объятий отовсюден где - туман.

Вся эта явь - с Эдема ясный слепок, -

Сведённая  полночьями с ума.

2013 г.

Вместо моралите

Смешны посторонним привычки,

Но - важен порядок вещей...

А что - роковой этот вычерк?

Пусть выдран и лист - всё вотще.

Взгляни-ка моими глазами

На мир, и поймёшь ты острей:

Всё бренное - под небесами,

Всё сгинет - в смертельном костре.

На мир этот - не наглядеться,

Но всё познаётся - иным.

Право только глупое детство:

Бог зрим - из его глубины.

Ты злишься, свободу воюя,

Тогда как она - при тебе.

Зазря ль за тобою иду я -

Отчаиваться и терпеть?

Морали просты до смешного,

И жизнь себе мерно течёт.

Порок и тщета - всё не внове:

Куда - искушенье влечёт?

О, истовы в мире соблазны,

За каждым на свете вина.

Осудят тебя - и заглазно,

На эти и те времена.

Но в чём ты других упрекаешь -

Той мерой и будешь судим.

Скрижали даны на века нам,

А слава и власть - тот же дым.

Противишься вечному Богу?

Но что тебе вечность сулит?

Вся жизнь - над собою работа:

Живи, лишь как совесть велит.

Падут вековечные царства,

Венцы поснимают с князей. 

И с каждого Бог спросит чада:

Клал душу ль ты здесь - за друзей?

Всё в Библии - миру предсказье,

Что дОлжно - воспето в веках.

О грешный, поди да покайся -

Свет Божий неся на руках.

А если кривы твои тропы -

Настаивай: правда твоя.

И ропот, и скрежет, и топот -

Ждут неукоснимых вояк.

2014 г.