|
|
|
Евгения Бильченко Стихотворения |
|
Страхи
Никого не хочу слушать – Ни о ком не хочу думать. И боюсь потерять душу – И боюсь сохранить душу. 17-18 июня 2007 г.
Самоанализ
Сижу в кафе, цежу остывший кофе, Болтаю с барменом о том о сем. Авария: мои тревоги в коме. Я отключаю телефон – и все.
Коль есть регламент, значит третий – лишний: Наш c alter-ego – до минут пяти. Вопрос один извечный: кто наш ближний И где себя, как дальнего, найти? 5 июля 2007 г.
Зов
Быть понятой – вне всякой ниши, Вне аргументов, вне тематик. Я падаю, как третий лишний Убитый наобум солдатик.
Быть понятой – друзьями, мамой, Деревьями – и всем на свете; Огромным и ничтожно малым Фрагментом доброты в ответе.
Быть понятой – нет, не кричите, Не надо! – Нет, не умолкайте! Я б с радостью свалила в Чили, Но чувствую нутром: раскаюсь.
В Прокрустових объятьях жанра Мы тратим души голубые... Быть понятой – считай, прижаться. Быть понятой – читай «любимой». 15 июля 2007 г.
Клумба (цикл)
1. Не-гедонистическое.
Цветы в сиренево-лиловом За миг лишают всех тревог. Какое-то большое слово Сегодня приготовил Бог
И преподнес его на блюде С улыбкой чинно-поварской Цветам как самым лучшим людям, Умеющим дарить покой.
Я так люблю Его подарки. На радость нежным лепесткам, Влетаю в парк с базарной давки, Чтоб листья дернуть за рукав.
Чтоб на плечах у веток виснуть И, размотав клубок стеблей, Увидеть отблеск Божьей выси На этой временной земле.
2. Не-поэтическое.
«Когда я жду тебя у клумбы...» – Так начал бы любой профан. Писать стихи – большую глупость Лелеять за строфой строфа.
И я уже не вспоминаю Тот день, когда лишилась сна. Я наперед концовку знаю: «За осенью придет весна».
3. Не-возвышенное.
Повесили ярлык «земная» За нежную любовь к цветам. И я уже не вспоминаю Того, что навидалась там,
В гармонии идей Платона, Блуждая средь иных миров. Одна Земля меня достойна – И даже я ее. Порой.
4. Не-земное.
Порой... И все же тянет в небо, Отсвеченное васильком. Цветы – единственная небыль Из всех, что были под рукой.
Цветы в сиренево-лиловом Стоят смиренно до зимы. Какое-то большое слово – «Цветы»: похоже на «Псалмы».
5. Не-бывающее.
«Цветы»: «Мечты» и «Ты» ... Созвучий не помнить. Не бывать одной. Не петь, чтоб никого не мучить Своею песнею земной... 16 июля 2007 г.
Не-патриотическое
Свою страну – без воплей и без воя, Забыв про поэтическую грусть О вишенках, как правило любое, Учить по буквам, то есть – наизусть.
Не трогая вселенского удела, Не загрузая в мировой тоске, Не мудрствуя лукаво, делать дело На собственном ничтожном пятачке.
Свою страну, с ее кромешным адом, Принять как есть, не подливая мед. Шевченко нет, зато шевченкиада Своим упорством мертвого возьмет.
Хотя, дай Бог... Пусть чем-то, но поднимем Останки дома, догоревший хлам. Свою страну – не как туристы снимок – Любить, как любят Соломонов храм.
И пусть его уже не существует («Уже» ассоциирует «еще»). Свою страну, как соль еще живую, Стирать у Бога с обнаженных щек. 17, 23 июля 2007 г.
Вино
А я – не гражданин. Я – просто женщина, Которой дома по ночам не спится. Жонглирует луна: слежу за жестами На длинных-длинных серебристых спицах.
Сплю, с кем хочу: плевала на приличия, И правила, и прочая: как в невод, Журавлики с двадцатилетним личиком С разбега угождают в сети неба.
Мне – двадцать лет. В своей исконной завязи Неся сентиментальность малоросса, Моя душа, как христианский замысел, На все ответы задает вопросы.
Ведь я – не гражданин: казните, милуйте. Кладите под софиевские плиты, Что мной давно целованы, как милые, И мной, как кубки, по края налиты. 18 июля 2007 г.
Притча о теоретиках и практиках
Кто-то созидает – Кто-то разрушает.
Кто-то размышляет – Кто-то претворяет.
Ницше подразнился – Гитлер появился.
Карла песни чисты – Каркают марксисты.
Чем тогда измерить Меж двоих измену?
Я слагала речи – Ты ходил на встречи. 24 июня 2007 г.
Притча о форме и содержании
Никак не могу постичь: Культура культуре – дичь.
Никак не могу понять: Отнять или не отнять.
Отнять ли бойцов у драк. Отнять ли у чувства брак.
А может быть, это ряд: Дух Библии и обряд?
Те формы, что не люблю, Как мантия – королю?
А может быть, как забор, Что прячет сосновый бор:
С одной стороны – теснит, С другой стороны – хранит?
Никак не могу понять: Разнять или не разнять.
И в этой борьбе веков, Как ниточка под рукой,
Одна на двоих верста: Иешуа и Христа... 19 июля 2007 г.
Первообраз
Зреют вишни. И вдогонку Истина бежит за ложью. Я хочу родить ребенка И кормить его из ложки.
Гаснут свечи. Страшно голым Небо выглядит из окон. Я хочу уехать в горы – В санаторий – выпить соку.
Спрос на виски. Тани-Мани, Тары-бары, третий ближний... Что ты, детка, понимаешь, В свои вечных двадцать с лишним?
Плачут слезы. Солью лечат. Я хочу, как «все сначала», Выйти утром на крылечко. Чтоб немножко полегчало. 18 июля 2007 г.
Колыбельная
Тень белого пушистого крыла Ложится потихоньку на лопатки. Светает день. Поют колокола, Малютку-ночь укладывая спатки.
Они поют: «Забудь, забудь, забудь, Забудь, как звезды тень свою на склоне». Бог обещал, что мирозданья суть Сосредоточит – всю – в одной ладони.
И будет жизнь, как облако, светла Играть с тобой, не выспавшейся в прятки. Светает день. Поют колокола, Малютку-ночь укладывая спатки. 19 июля 2007 г.
Текст в тексте.
Как пыль, припрятана за этажеркой Мечта. Ты верил в искупительную жертву Христа.
Она тебя любила: разве в Еве Суть зла? Невестою Христовою твоею Была.
Быть суженой – читай, отцом и другом, Сестрой. В последней битве подхватив хоругви, Встать в строй.
Вот кажется, еще один журавлик В крови. Лишиться сна – наименьшее из правил Любви.
Апокриф, комментарий, догма, ересь, Урок? Я в книге вашей поздней вставкой греюсь Меж строк.
Ты так хотел. Своей монашьей волей Без рук. Наверное, я твой последний воин В миру.
Наверное, я ничего не знаю – Знай сам.
Дай Бог, твой слог мне сохранить, как знамя, 19 июля 2007 г.
Исповедь
В омут ходил – бродами. В прорубь ходил – высями. Все, что нажил, – продал бы, Лишь бы понять – Истину.
Жил: не тужил – маялся. Мудрых учил – мудрости. Стать бы теперь маленьким, Детским Ильей Муромцем.
Брови у дев сладкие – Знаю: ходил радугой. ...Стать, как простой лапотник: Лаптями всех радовать.
Имя Твое, Господи, Вспомнить, как сон утренний. Храмы метал – горстями: Стану теперь – утварью. 22 июля 2007 г.
Покаяние
Имя твое, Господи, Вслух повторю жалобно. Все на земле – гости мы: Не захворать жаром бы.
Нам этот мир задали, Чтобы в грехах горбиться. Гордость – дитя зависти, Зависть – дитя гордости.
Яхве в слезах морщится. Тише, когда в Скинии! Храмы стоят с мощами В страшно больном Киеве.
Имя Твое, Господи, Рвется из уст пыткою. Все на земле – гости мы: С книгами и – с пиками.
С робами и – с лаврами. Ляпнул не то – «Врежь ему!» Имя Твое славное Дай мне воспеть грешному... 16 июля 2007 г.
Время
Третий день – минуты залпом, Как бы ни было абсурдно. Чья-то дочка хочет замуж, Чья-то – прячет Кама сутру.
Третий год – недели в прорубь: Календарь с лицом вельможи. Жить по правде – это просто, То есть – просто невозможно.
Третий век – года насмарку: Ни аяты, ни заветы. Через душу, как сквозь марлю, Боль, сочась, исходит светом
Вечности... 15 июля 2007 г.
Ученица
Замечаю, что еще живу: С общей жизни на планете – толика. За листву, траву и синеву Воздаю по чести, то есть сторицей.
Верю в то, часто чуда не минуть И не одомашнить, как растение. Все еще люблю свою страну, Все еще валандаюсь за тенями.
Близким принося большую боль, Дальних ею наделив по малому, Обучаюсь жертвовать собой В непростом искусстве понимания. 18 июня 2007 г.
Причастие Я (ночная, пьяная, верующая): Луна на небе, как печенье в вине! Какое счастие! Ты (с усмешкой подобревшего марксиста): ... или эти, как их там, для причастия... (из частной беседы) Дележ на первых и вторых – Ни по тебе и ни по мне. Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине.
Мы – соучастники игры, А значит, – грешники вдвойне. Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине.
Жить – это ложью правду крыть, А после – каяться весне. Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине.
Христос – и ночь. Мои миры! Мой шепот «да» – на вопли «нет». Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине.
Мой шепот – буковой коры. Мой шепот – розы на окне. Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине.
Мой Бог, тобою до поры Разлюбленный, придет ко мне. Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине.
И ты, собой меня укрыв, Его в своем увидишь сне... Луна, как ломтик просфоры, Обмоченный в ночном вине. 24, 27 июля 2007 г.
Плавание
Руки, что так люблю, Ближних, что так насущны... К вечному кораблю Тянется мама-суша.
Время, как сад для всех: Фора на ожиданье. Вырастить спелый смех И оборвать в страданье.
Может быть, в день Суда Выйдут из окон двери... Ждать – это никогда И ничему не верить.
Руки, что так люблю, Ближних, что так насущны... К вечному кораблю Тянется мама-суша. 20 июля 2007 г.
Невысказанное Как сердцу высказать себя? Ф. Тютчев
Боль, которую не схватишь названием; Боль, которую не спросишь по имени – Не выискивай меня, не вызванивай, А, выменивая, все-таки выменяй.
Моя комната глядит как умытая, Распахнувшись всеми окнами к городу; Как мне быть, чтоб эту боль не испытывать? Дети, Господа трепая за бороду,
По двору гоняли шарики красные, И цветочек был у девочки аленькой; Боль гуляла Василисой Прекрасною И такой издалека была маленькой,
И такой издалека была нежною, – Как журавлик, замечтавшийся высями, – Что казалось иногда, будто нет ее, И казалось, что ее можно высказать...
Трудности перевода Мысль изреченная есть ложь Ф. Тютчев
Не окупается утрата мая. Не покупается июнь за деньги. Больней всего, когда не понимают, Приписывая ложные сужденья.
Нет боевых – стреляю холостыми; И целюсь лишь в себя из чувства такта; И все ищу слова свои простые, Чтоб объяснить, что так, мол, так, мол, так, мол... 29 июля 2007 г.
Городской романс
Больно от добрых пони. Больно от злых парадных. Хочется – в дальний поезд Вслед за инстинктом стадным
Всех, кто еще не жили; Всех, кто уже не сможет. Больно от сухожилий В собственном теле... Боже!
Город похож на улей: Едешь в метро, как голый. Хочется – с громких улиц – В сельский гортанный говор.
С Книгой Одной под мышкой В дверь постучать: «Не ждали?» Хочется – с горной вышки Выбросить руки в дали.
Больно болеть за близких. Больно кидаться в бойню, Даже смотреть, как листья Падают, – тоже больно.
Всех, кого очень любишь, Больно бросать в квартире... Хочется, чтобы люди Поняли и простили.
Мчится ГАИ по трассе: Им ничего, им вольно... Скоро какой-то праздник... Больно. Мне больно! Больно! 28-29 июля 2007 г.
О своем
Слишком люблю Бога: Посему – не люблю «божественностей». Больно. Светло. Свободно. Наверно, уже не женственно.
Мир – холостой, как пародия На слово «патриотизм». Слишком люблю Родину: Посему – не тискаю.
Поэты читают: форум. Ругают-хвалят. Хвалят-ругают. «Странная у нее форма, Как ни одна другая».
Сижу. Не сама – одна. Рядом со мной – другой. Говорит: «Люблю», говорит: «На Остров возьму с собой».
Говорит: «Женя – моя жена – Солнышко на росе...» Сижу. Не сама – одна Среди всех.
Разбита любовь на десятки любвей. Обмолоты горы в камни. Глядит на меня – веселей и злей – Мой Каин.
Туда же – вослед за всеми – К фортуне чужой в наем. Сижу – собака на сене – И думаю о своем... 4 августа 2007 г.
Свободный стих Мир ловил меня, но не поймал Г.С. Сковорода Когда уже нет слов, Иду в магазин за едой... Навстречу двор – нищий, худой И вещий: Иван Богослов.
Ни ямб, ни хорей. Верлибром Скулю, как подбитый пес. Либо в кабак, либо В храм, либо под откос...
В бешеной мясорубке Сходят вагоны с рельсов. Любят жестоко-хрупко – Средне.
Слыть некрасивой женщиной – И при этом всем нравиться. Постигать божественное Не по правилам.
...И в самый последний миг Перед вселенской ночью Смутно вспомнить, что есть мир, Который тебя хочет... 6 августа 2007 г.
My way
Плач, застревая в горле гранитной глыбой, Не превратился в песню, а мог бы, мог... Я научилась плакать среди улыбок И не пускать их ближе, чем на порог.
Где-то на грани «трогайте» и «не троньте!», Там, где боится тени своей звезда, По холостому выцветшему перрону Маются воем дальние поезда.
Ночь тарабанит в стекла кривых гостиниц: Двести рублей – за пару часов любви. Сердце свое, засохшее, как гостинец, Молча несу в бутылке из-под крови.
Мой собеседник помнит меня по взгляду, Запаху кофе и атрибутам сцен. Ссориться с Богом – глупо и неприглядно: Щупая средства, – не распознаешь цель.
Прошлое, как развенчанная держава, Курит тоску во дворике за углом. Снова чужие дети берут за жабры. Острая жалость. Нежная грусть. Облом.
Вечное чувство вечного перепутья: Боязнь оглядки, едкое «впереди»... Суть – очевидна. Знать бы: а что за сутью? Скоро ли утро? И почему дожди?.. 12 августа 2007 г.
Крест бабочки
Занавески... Хризантемы белые До поры... Ходит облако походкой бережной Медсестры.
Ветер осень затевает с ветками На окне. Мне приснилось что-то очень светлое По весне.
Вылетаю – птицеловы пялятся, Чуть дыша... Золотые и цветные пятнышки: Хороша!
Морзе взмахов – дальнему и ближнему Кораблю... Говорили, что земную слишком уж Я люблю
Жизнь, окольцованную махоньким Летним днем... Не хватает кальция и магния – Вот и мрем.
А хотелось бы дожить до вечера – Миг за сто. Икебана – литургия вечная Всех цветов.
Узнаю их каждого по голосу И на вид. Непрерывно пререкаюсь с Господом О любви.
И влекусь за достоверной небылью, Как звезда... У меня и тела, в общем, не было Никогда!
Потому и не целуют щеки мне... Дай пожму Руку Августина, истощенного За зиму.
Шли из праха, в прах уйдем – вот Договор, Мира суть... И никто не знает, что пудовые я несу
Крылья... 13-14 октября 2007 г.
Правда
Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся [Мт.5:6]
Над небом высящимся Стаи Седых ворон.
Березы-висельницы Встали Вдоль всех дорог.
Сквозная, радостная, Божья, Виват, гроза!
(Когда оправдываться Ложью Уже нельзя).
Звать опрометчивостью Нежность, Сжигать дотла...
Боль междометиями Снежить, Чтоб не сожгла. Слеза неряшливая: Чувство Убитых прав...
Перенапрягшиеся – Чур их! – Глаза в рукав.
Даль перевалочная – Глыбы – Глаза. Огни...
Блаженны алчущие, Ибо, Ибо они... 21 октября 2007 г.
После спектакля
По мотивам пьесы А.Н. Островского “Доходное место”
Ни роз, ни грез, ни поз уже не потяну И не сумею убедительно заискивать. ...Он был философ и не мог кормить жену: Он Текст писал, – и это выглядело искренне.
Пока друзья ходили в бизнес аты-батами (Он отказался бы, – но не позвали, жаль!..), Он на пяти работах столько зарабатывал, Что Джорджу Байрону хватало на печаль.
И пусть с мамоной все сношались за стеклом, И пусть политику все гладили по вымени, – На радость все, на зависть всем (или назло) Наш мир менял его на мелочи не выменял.
...Мы ссорились с начала дня: сначала простенько, Потом – садистки изощренно, а на семь Пошли в театр, на комедию Островского, На радость всем, на зависть всем, назло им всем!
Там был актер, как Дионис, красноречив: От всех забот – один катарсис нам останется; И наш родной, на два рубля, речитатив, На сцену с кухни соскочив, звучал, как таинство.
И мы глядели, напряженно, как на диспуте, На самый древний поединок двух начал: Искусство, символ, сцена – робкая единственность, Где мир идей одолевает мир менял.
И ближе к ночи – он и я – пошли домой И по дороге растеряли мысли задние... «Весь мир – театр» – только твой и только мой. Спектакль кончился. Объятья. Губы. Занавес.
22 октября 2007 г.
Моим (цикл)
1. Рыбацкая колыбельная
Моим товарищам
Заброшено облако невода В небесную глубь цунами... Укройся по самое некуда, Как водорослями, снами.
Чтоб стало суетностям – суетно, Чтоб стало печалям – грустно... Лопочут соленые сумерки Как будто бы не по-русски.
И мы, словно рыбы-Молчалины, Которым уже не биться, Лежим на песке измочаленном Своих и чужих амбиций.
Мы сделались Древними, Добрыми, Подобно Отцам сирийским; Одни лишь по-прежнему дорого Обходятся волны риска.
А к ночи нас выловят ближние: Мы – снедь их, досуг их, слава... Хрипит в наших жабрах чуть слышное Не выспавшееся «Ave»
Что ж, спи, пока дремлется Китежу, Плыви за морскими снами... Мы – рыбы и мы – рыбаки уже: И разницы нет меж нами... 17, 22 октября 2007 г.
2. Чебурашка Моему мужу
Так вслушиваются... М. Цветаева.
Ужин. Комната. Два угла. Потолок и колокола. Мгла В разрезе крыла Светла. Мир любовью спасти от Зла – Это я бы еще могла.
Чтобы прибыло детских рифм, Чтобы Хаос обрел свой ритм, Чтобы Космос заговорил, Ты мне куколку Подарил, Говорящую подарил.
Лопушиные уши – слух Тоньше, чем лебединый пух. Как Отцовский – чрез Сына – Дух: Чуткость встречам навстречу двух Вслушивающихся Разлук.
Первозданностью на душе Узаконивая клише, Машет крыльями двух ушей Наш детсадовский древний шеф... Ангел маленький, Хорошей!
Ужин. Комната: рай-тупик. Собираю в толпу крупиц Многоточия... Робкий писк Плюша сдавленного... Ты спи: Я подумаю, что купить
Завтра к завтраку... 19 октября 2007 г.
3. Больная Моему храму
Вены в узком перешейке лезвий. Не хочу ни жалости, ни лести. (Говоря: «В здоровье и в болезни», Подразумевают: «И в болезни»).
Правда – обнаженная, как череп. Правда – клиник и кровотечений. Необузданная сука – черствость. Иисусова невеста – честность.
Жилки девочек розовощеких... Сколько их? Возьми меня на счетчик. Дни запутались, как в патлах щетка... Что еще мне? Жалости еще мне?!
Говорю, как бью, почти не целясь. Светлоликая на синем церковь... Заходу – и жизнь, теряя цену, Вновь свою приобретает Ценность. 25 октября 2007 г.
Прыжки
Моей маме
Стрелки вперед-назад Прыгают по ножу. Трудно всегда – сказать... Просишь? ОК, скажу.
Ночь-звездочет огни Вешает на дома.. Люди, когда одни, Спрыгивают с ума.
Пропасть – подъем и спад. «Падающих толкни!»[1] Прыгают наугад Люди, когда одни.
Заняты все места Сексом на полчаса... Есть еще высота – Прыгаю в небеса. 25 октября 2007 г.
Россыпи, или Апокалипсис
Жизнь, как пулеметчица Анка, Бьет по анекдотическим целям. Старый обескураженный ангел В небе. Солдаты на авансцене.
Вымыслы, промыслы, Падшесть, пестрость, Бред, Апокалипсис суеверий... Жизнь, которую не доперла И никогда не допру, наверно.
В узком предбаннике равнодушья (Может, чистилище? Может, выход?) Чувствую, как сквозь Божью дудку Вместо дыхания хлещет – вихрь.
Рифмы, как улицы, с голым горлом Скачут (вслед с окон: «Надень косынку!») Необоснованное, как гордость, Здание песни моей, Рассыпься! 28 октября 2007 г.
В ботаническом: Интерпретации
1. Веселая
Как пни среди китайских роз, Стоим и молимся траве. Еще не заданный вопрос – Уже угаданный ответ.
Ах, листья! Ласковая чушь Потрепанных зеленых фраз... Еще тепло от наших душ – Уже прохладнее от нас.
Слепит глаза от хризантем, И солнцу это сходит с рук. Заезжий мачо, дядя Сэм, За сотню дарит десять штук.
Но столько их не нужно мне, И даже радует, что ты Из уважения к стране Не тратишь деньги на цветы... 2. Грустная
Вдоль побережья синих кленов Оранжевые блики света... Стоим, как парочка влюбленных И заслоняемся от ветра.
По Букве и по Духу – дети (А что еще нам остается?). Наверно, надо что-то делать: Жизнь быстротечна... «Бедный Йорик!»
Попытка ускользнуть за далью, При этом не впадая в кому; Извечная, как мирозданье, Опасность увидать знакомых...
И мы вдвоем – никто друг другу: Еще или уже – кто знает... Конечно, пожимаю руку. Конечно, опускаю знамя.
3. Безымянная
...Нас видели твои подружки. Нас видели мои коллеги. Решили, поразмыслив: «Дружат. О Боге спорят... Детский лепет!»
Нас видел тополь голубой. Нас видел одноглазый вяз. И, наконец, нас видел Бог – И Он Один не выдал нас... 17, 21, 29 октября 2007 г.
Зрение
В День, когда я предстану пред Добрым – Тем, который прощает нам глупость, Игнорируя наши обиды, Потому что глядит через верх, – Я скажу Ему: «Путь мой был долгим: Я на беды глядела сквозь лупу, Прикрывая беспомощность видом Победителя призрачных вех.
А на самом-то деле я гибла, Так ни в чем до конца не раскрывшись; Я давала большие обеты, Чтоб назавтра нарушить их всех; И глаза поднимала, как гири, Злобным утром, от ливня над крышей...» И предстанет мне Добрым рассветом Тот, который глядит через верх. 2-3 ноября 2007 г.
Чужестранка
Дурочка я. Царевна я. Злые мои глаза. В южную топь душевную Спустишься два раза?
Замуж меня? – Измаешься. Не из твоей земли. Девочки взяли мальчиков – Под руки повели.
Что же, что суеверна я? Снега боюсь. Людей. Я тебе буду верная – Летний столетний день.
Ну, а потом, заснежит как, Весны возьму в мужья... Я же чужая, нежная, То есть – совсем своя. 2 ноября 2007 г.
Трели
Ночь. Как всегда. Вечный забой: Вслух добывать слово. Хочется быть – только собой. Не допускать злого.
Шорох. Торшер. Шепот пера. Всхлипыванье шторы. Хочется знать: то, что вчера Было, – со мной, что ли?!
На глубине ласковых глаз Звезды снимать с неба. Хочется знать: то, что сейчас, – Это опять небыль?
Ночь-соловей. Певческий бой. В пропасти – как в кроне. Хочется быть... только с тобой – И ничего кроме. 2 ноября 2007 г.
Любовь, или Мгновение N
...Позабыла, что сказать хотела. Растеряла с ходу заготовки. Чувствовала: правильная тема Не вытаскивается из стопки.
Видела лишь взгляд. Конечно, синий. И, конечно, не принадлежащий. Сердце через смех теряло силы. Время билось несравненно чаще.
По секунде ускользала вечность. Перекрестки думали о разном. Мне приснился сон: Красивый, Вещий, Светлый, Бесподобный И напрасный... 2-3 ноября 2007 г.
Старость
Что мне еще? – Осень. Дали. Глаза-звезды. Жечь. Приходить в восемь. В кухне сушить весла.
Плакать. Варить ужин. Верить, что мир тесен... Жить с дорогим мужем И не писать песен. 3 ноября 2007 г.
Осенние пилоты Моей поющей эскадрилье
1. Учения
Кровоточат клены. В солнечную марлю Их бинтует небо: Кличет высота.
Маркер наш – зеленый. Есть ли жизнь на Марсе? У тебя есть – небыль У меня – мечта.
У меня есть – осень. У тебя есть – клены. И на пару – честный, Голый чернозем.
Дней в неделе – восемь: На восьмой – полеты. Говорят, учебка. Говорят, везет... 1 октября, 1 ноября 2007 г.
2. Ангелы
По грудь зароюсь в пух лебяжий Рабочих мальчиков моих: По брату на плечо. Обяжут – Осмелюсь плакать за двоих.
Не подкачайте же, ребята! Я буду плакать в два ручья, Подмешивая в звон набата Дурацкой трели соловья.
Вперед, братва по эскадрилье! Там снова «Мессер» за спиной! Я ваши расдвенадцать крыльев Прикрыть смогу собой одной. 25-26 августа, 4 ноября 2007 г.
3. Паломники Не жалею, не зову, не плачу С. Есенин
Сережа, о Боже, я тоже, Как выяснилось, старею. «Старею» – смешно звучит,
И глупо, и глухо, и тошно: Так осенью батареи Чуть греют... Бальзак? Молчи!
Я знаю (я знаю, что: «рано», «Какие твои годочки» И «все еще впереди»),
И все-таки старую рану Не нянчу уже, как дочку, Баюкая на груди:
Боюсь, чтобы не распоролась... Сережа, о Боже, скальпель! Стартуем на звездопад!
Под звезды искрящейся крови, Сквозь тернии – к песням в Альпы – Подвижником наугад.
Крестовым походом за жизнью, Последним по счету хаджем, Рывком из рывков... На кой?
«Ремни, господа пассажиры!» Мы им ничего не скажем: Неведение – покой.
4. Бои.
В небе, где страшно холодно, - Стаи крест. Правда, что «Homo homonus Lupus est»?
Выпала, видно кара мне – Кровью петь. Вороны полем каркают, Чуя снедь.
Перекрещусь – крыло одно. Хвост горит. В небе, где страшно холодно – Третий Рим.
Верю в Него: абсурдно же, Говорят... В небе шеренга сумерек Звезды в ряд
Вдоль полосы посадочной – Знак огня – Ставит, как мама саночки, Для меня.
Страшно мне? Страшно разве мне? – Мчу на них. Радиоволн напраслину Не гони.
Может, последний стих тебе, Наш? Уважь! Дай мне уйти по-тихому, Экипаж!
Ну, же, ребята, дрогнули! Эта синь – Не из десятка робкого... SOS. Аминь. 1, 4 ноября 2007 г.
Осень
Красно деревце с робким личиком Ошивается у стекла. Опьяненная безразличием, Не открыла. Не обняла.
Плачут окна слепыми бельмами, Дождь от ветра теряет власть. Позапрошлую колыбельную Не допела. Не дождалась.
Нежность – явная расточительность: Все равно ж не сойти с ума!.. Скоро поступью всех учительниц Деловая придет зима. 6 ноября 2007г.
Чужой сон: экранизация По твоему сценарию
Пролог
Былины – ложь, правдива только небыль. Лежу на краешке чужого неба.
Любовь витает. Призрак мая – Майя... Лежу на самой грани и снимаю...
1. Картина первая. Горизонт.
Небо. Небушко. Дали. Блики. Воздух, выдержанный в озон. Ясноглазый и светлоликий Открывается горизонт...
Белый омут сквозного света. Чистый обморок глубины... Задыхаясь, несусь в рассветы Неизвестно какой страны.
Сокращаются интервалы, Истончается звук, С ума, Сходят скорости, Свет взорвался – Тьма.
Картина вторая. Нить.
Стихи на кончике руки – О Страстной Пятнице. Слепые пальцы, как зрачки, Из мрака пялятся.
И тянут рваную струну Гитары Авеля. Взорвались выси: лишь одну Струну оставили...
Картина третья. Музыка.
Великие песни о главном и старом: Добро побеждает Зло. Серега Есенин на деке китары, Как дятел, долбит дупло.
Круглое – ладное – гулкое – вешнее: Рваные дали на звук перемелются. В горле гитарном – симфонией вещею – Солнце восстанет в кануне затмения...
Картина четвертая. Главная.
Как солнце Гамлета, вновь раскололся миг: Две книги светятся, как пара глаз. И, как всегда, в одной записан – Мир. И, как всегда, в другой записан – Спас.
Эпилог.
.... Проснулась. Утро. Завтрак. Завтра. Зонт. Дождем и снегом кашлял горизонт.
Манил мечтой – своей исконной вотчиной. Любовь срывалась – и рождалось творчество.
И, может быть, всем бедам на беду, Я от него – к Спасению приду. 7-8 ноября 2007 г. Музы (цикл)
1. Чужая Бесподобный – от замысла – свет В результате обмолот на мусор. Я, наверное, слишком Поэт, Чтобы стать, кроме прочего, – Музой.
Слов не трать на меня. Разговор Никогда ничего не решает. ... Лет в семнадцать украла б, как вор, Но сегодня я слишком «большая».
Что ты хочешь? Чужие мечты? Безответную блажь? «Время-деньги»? Перейти, между делом, на «ты»?
... Что еще ты способен мне сделать?!
2. Своя Муза – красно яблочко: отведал И забыл – семью, работу, дом. Я – не муза. Я – сестра по вере. (Или брат?). Спасибо и на том.
Боже правый, как же я вас знаю, Соискатели земных мадонн! Я несу: в руке – мужское знамя, А на сердце – женское «Come on!».
3. Ничья Дурочка я. Царевна я. Злые мои глаза. В южную топь душевную Спустишься два раза?
Замуж меня? – Измаешься. Не из твоей земли. Девочки взяли мальчиков – Под руки повели.
Что же, что суеверна я? Снега боюсь. Людей. Я тебе буду верная – Летний столетний день.
Ну, а потом, заснежит как, Весны возьму в мужья... Я же чужая, нежная, То есть – совсем своя. . 12 ноября 2007 г.
Форточка, или Рождение Любви
СМС-ками, Опечатками, Наспех брошенными Перчатками; Не в апреле – не Обязательно; Замышляется, Словно заговор;
Заключается, Словно договор; Посчитала – Выходит дорого; Где истец – лишь я И ответчик – я; Распахнула – Выходит ветрено... 12 ноября 2007 г.
Во дворе (Вид из окна)
Город – годы – работа – Мнение идиота – Рота – кто-то кого-то – Имитации взлета –
Суррогаты падений – Записное: «нет денег» И «нэма куда деться»...
А за окнами – детство... 15 ноября 2007 г.
Сумерки
Балансирует мой день у вечера На краю. Горло спилено на дудки веточек: Не пою.
Не имею сил нажать на главное Слово: ток. (Что сказать: мол, приходи, «I love you», мол, Или что?).
Быть хочу – отчаянно, отъявленно, Чуть дыша. ... Бог приснился, как дитятко, с ямочкой, Как душа... Может быть, живу. Болит, хоть выдави: Глаз за глаз. ...Никого я в сумерках не видела...
Кроме нас. 13 ноября 2007 г.
Дома (цикл)
1. Чужой дом
Чтоб выпрямиться в полный рост... Нельзя: проламывает крыши. Волчицы звезд, как гвозди роз, Над самой головою рыщут.
А на такую высоту Возносят, что боятся сами. Так – дядя Степа – за версту И грязное бревно – в Версале:
Все пальцем тычут. Всем видать. Проклятый рост! Согнув колени, Тайком вползу – не гость, а тать, – В чужие ласковые сени.
Не проявлю себя: вовек Ни полуслова, ни полжеста... Для хищника – один ночлег Дороже всех мужчин и женщин.
Я – зверь. Но я свое нутро Перепаяю. Ты поверишь? Поэт, – как зверь на фоне роз И божество на фоне зверя.
Никто меня не разглядит В смешном обличье домового. Пустите, добрый господин (Пока я на луну не вою...).
2. Мой дом.
Мой дом, – как приют Волошина: Любой из гостей – история, И всеми я ими брошена, - Господняя кара, что ли мне?
И ветру уже нет выгоды Шататься тугими высями; Хлам переживаний выгребли И перевезли на выселки.
И сердце – не хватит Ротшильдов Купить его роскошь лютую; Летучий голландец прошлого – Не более, чем иллюзия.
На шее у подоконника Повесился листик скомканный... Мой дом! Я – твоя околица: Пустите погреться в комнаты! 21 декабря 2001 г., 25-26 ноября 2007 г.
Ночь Ноева ковчега.
Дом наш заметет метелями, Небо выспится к утру; Помнишь, как на юг летели мы? Хочешь, я тебе совру?
Обниму тебя. А как еще Гнев исправить на покой? Будет ветер нас укачивать Одиноко и легко.
Мрак плеснется подоконником На крылах у голубей; Знак явится на иконе мне, Непонятный, хоть убей.
Вырулим вдвоем: я просто не Доплыву одна – умру! На ковчеге белых простыней Небо выспится к утру... 16-17 ноября 2007 г.
Не смей.
Долги списаны. Пей до дна! Слова сказаны: тишина. Окно? – Поздно уже с окна. Не смей плакать, Моя Страна!
Разлет рельсов. Поля. Поля. Солдат, выцветший в короля. Фантом желтого корабля... Не смей плакать, Моя Земля!
Толчок теплой – со сна – травы. В степи – выспавшийся ковыль. И шпиль. Готики львовской. Высь. Не смей плакать, Мое «Увы»!
Спастись – вечным, тугим «потом»; И лет, эдак, наверно, сто; И жить – лучше, чем тот и тот... Не смей плакать Мое Ничто!
Бежать в юность? – Конвой пасет. Пастись пойманным карасем... «Ну-ну, будет... ты че, Васек?»
Не смей плакать, Мое Все. 26 ноября 2007 г.
Жжене
Спасибо, смешная, милая, За малое и за многое; Что стала Войной и Миром мне, Что стала Собой – и Мною мне.
Спасибо, святая, грешная: Вершина сошлась с основою; Ты снишься мне – По-прежнему; Ты снишься мне – По-новому.
Пойдем гулять? Еле-еле ведь Дорожки дождем заснежило... Адамово древо – Евино: Ты снишься мне по-прежнему.
И сколько б чего не двигалось (Вселенная есть движение), Мотает меня, как Фигаро, Под мышкой с женою – Женею.
Так – жжение, так – жужжание: Тьма пламенная, медовая... Попробую просто – сжалиться: Засуну подальше доводы.
У сущности мироздания, Глаза, как блины, – домашние... Спасибо, родная, дальняя, Моя Магдалина! Машенька... 20 декабря 2007 г.
Western: Песня Интернет-Нет-Девочки
Моим студентам
Как в старом американском фильме, Где Одри Хепберн поет «Lovely», Я все свои глупые детские «feelings» Тебе на финики переплавлю.
Гуляй-дорога (на ихнем: «Road»)! Ты по-каковски гуляешь шире? Поэт – инородец (читай: «уродец») В обычном внятноязычном мире.
Вселенская юность в истертых джинсах, Года, прожитые в ритме блюза. ...Никогда, никогда еще в этой жизни Мне так остро не были нужны люди.
Наш мир записан на двух скрижалях И переброшен на CD-ромы; Ничего, ничего, ничего не жаль мне: Разве только каникулы в стиле «Rome».
И чарличаплиновские титры, И – «That is all». Привыкаю проще. А мое инородство... Ну что ж, прости мне, Как прощают обычно на русской Проще. 28 декабря 2007 г.
Новый год
И, как всегда, недобор мороза… Желтые бантики Маргариты. Рифмы, банальнее алой розы: Кажется даже уже не рифмы…
Жизнь, расписанная по графам, Не умещается только в зиму. Мы выбираем себе жирафа В у-ни-вер-саль-ней-шем магазине.
Елочный андерсеновский запах Детства, обернутого в подарки; День, спотыкаясь, бредет на запад; У Рождества вместо свечки – Данко.
Бой поцелуев в ударах гимна – Очередной эпатаж кукушки; Старое детское: «Помоги мне Эти конфеты за вечер скушать!»
Выжить, как выжить – уметь прижаться Медленным телом к родному телу… Молимся, кушаем, наряжаем И размножаемся … То и дело. 7 января 2008 г.
Молитва на Рождество
Придерживая высоту, Которая ко мне прижалась, Я тихо помолюсь Христу, Не собираясь бить на жалость.
Поставлю свечи: семь с одной – За Белоснежку и за гномов; Мой дом в обнимку с тишиной Любуется соседним домом.
Мне тихо-тихо… Сколько дней Успело в ночи испариться? …Я думаю о той, о ней, Влюбившейся с разбега – в Принца.
Пошли мне свет. Пошли мне свод Какого-нибудь, но Собора… Я не жалею ничего Того, что отдала без боя.
Так, расплатившись кровью всей И душу жертвуя в придачу, Он, как царевич Елисей, На бисерном коне прискачет
Ко мне… 7 января 2008 г.
В кинотеатре.
Гасим? Платки для дам. Тьма на экран взамен. Лучше, когда без драм. Проще без перемен.
Ряд через ряд. Болит. Тесно – сюжет сердец. Слезы. Стакан налит. Солоно по воде.
Жажда? Хлебнешь – и в сон. Клала не помню что. Чарли в меня влюблен Месяцев, эдак, сто.
Проще, когда без сцен Из мелодрамы лет.
Может быть, нам в конце Приберегают свет...
А может, и нет. 10 марта 2007, 7 января 2008 г.
Снег
И снег: расхристанный, и косой, И, по старинке, тяжкий; И мы, объевшиеся попсой, Бродим по кинотеатрам.
И Бог, которому все равно: «Крепкий» или «Орешек»... И это глянцевое кино – Всем, кто смешон и грешен.
И мир, которому наплевать, В общем, на Режиссера... За титром титр, за гатью гать, За перемирьем – ссора.
И снова, снова дурные мы: Снег меж тобой и мною... Пошли, Маэстро, Большой Зимы, Кончившейся Весною. 8 января 2008 г.
Изваяние
Каменный, нежный, немой (не – мой!), Всем существом воспетый... Древняя рифма: «зимой – домой»: Дома – тепло, конфеты...
Дома – священная тишина, Стены с улыбкой Будды... Полно! Ведь я тебе – не жена И никогда не буду.
Лотосом выцветшая тоска Старой вселенской сказки... Мир обознался. Звони. Пока. Не перепутай маски. 8 января 2008 г.
Простой билет Моему главному экзаменатору
«Нежности – хрупкий замок. Нужности – крепкий якорь».
Сдать на Любовь Экзамен Я не сумею? Я-то?!.. 11 января 2008 г.
Обида
То ли тесно на скользком склоне, То ли жмурится высота... Ни черта ты во мне не понял! Ни Христа.
Ковыряйся в заживших ранах. Разбазаривай провода. «Христианство – покорность рабья»? Никогда!
Сто повстанческих струн у лиры – Хоть кому ее подари. Можешь выключить – не Далила – Фонари.
Вместо крика – тупая жалость. Звуки зеркала – и стекла. На созвучья не обижайся: Не со зла. 12 января 2008 г.
Гетевское, или Эра милосердия
Зима себя лепит По водостокам. Родители слепы – Дети жестоки.
Весь век – на бумагу: Сколько там дней тех? Для каждого – благо – Свой континентик.
Что русским – несчастье, То немцу – счастье. На судьбы Крещатик Разбит, на части.
Весна тебя любит: Весь Бог – в апреле... Вот, если бы люди Любить умели! 13 января 2008 г.
Сказка о Золотоволоске
Люди, миры – после. Я не уйду, свете. Руки меня сдали.
Наша постель – поле. Наша постель – ветер. Наша постель – дали.
Сеем Зерно Боли – Зреет любви Колосс. Верхнее в такт – с нижним.
Будем растить – Бога. Будем ходить – в школу. Будем читать – книжки.
Будет опять Космос Пахнуть твоей кожей – Чуять моим лоном.
Солнце в моих косах Делает свой прожиг – Дарит тебе локон.
Люди, миры – после. Я не уйду: поздно. Злато столиц – лажа.
Наша постель – Полис. Наша постель – Постриг: В небо теперь ляжем. 13 января 2008 г.
Считалочка о Жизни и Творчестве (цикл)
Вам, ребята 1. Жизнь.
Столько на свете жил. Столько на свете тел. Никто ее не любил. Никто ее не хотел.
Столько на свете глаз, Столько чужих огней. Сложила она рассказ О Мальчике на Коне.
Столько на свете губ, Столько запретных зон. Первой был хитер и глуп, Второй был умен и зол.
Сон не догонит сна: Столько еще картин... У третьего есть жена. Четвертый ушел один.
У пятого – пироги. Шестой – не видать ни зги. Седьмой был хорош душой, Да тоже, видать, ушел.
Столько на свете жил. Столько на свете тел. Один ее полюбил. Один ее захотел.
Не распознал утра. Не соскочил с окна... Я Одному – сестра. Я Одному – жена.
2. Творчество
В анархистку-ночь – Из объятий окна: Никому – не дочь. Никому – не жена.
Музыку снимать И любить до утра… Никому – не мать. Никому – не сестра.
Ни мещанских драм, Ни врагов, ни друзей… Никому – не храм. Никому – не музей.
Горе – не беда. К Богу – вспять – в Первый Рим…
Никому – не «Дай!» Никому не – «Бери!»
Поздно. Не помочь – Песнь Песней – одна: Всем на свете – дочь, Всем на свете – жена… 10, 13 января 2008г.
|
|