Алексей Филимонов

Буквы в косы заплетаю…

***

 

Найди хотя бы узел,

Да узу развяжи,

Мечтающий да узрит

Сквозные мятежи.

 

Небесные галеры,

Где вечные рабы

Прикованы к химерам

Божественной судьбы,

 

Покуда бунт не грянет...

О чём я и кому?

Затянется на ткани

Прореха поутру.

 

ПРИКАЗ

 

Некто сказала мне: станешь вожатым,

И провожу я, как ток между строк,

К Лете от бездны во времени сжатом

Тысячу тайных кармических строк.

 

То, что отсюда вам мнится сиянием -

Грёза стихов на могиле стиха,

Он не успел стать немым оправданием,

Взвесив тик-так, просто так, без греха.

 

Сжатые вихри развёрнуты искренне,

Время приказов небесным войскам,

Строки нисходят калёными искрами,

Битва за битву завещана нам.

 

 

 

БАЮ

 

На Тибете вьюга злая

И гранит крылат,

А под ним те люди бают,

Спят, спят, спят.

 

Из пещеры луч навстречу,

Если превзойдёшь

Сонных стражников извечных,

Дрожь, дрожь, дрожь.

 

Если спящие проснутся,

И сойдут сюда,

В лунный саван не вернутся

Льда, льда, льда.

 

И паломник одичалый

Не найдёт извне

Синий отсвет небывалый

Мне, мне, мне.

 

Значит, молния благая

Невидимкой, сном,

Воскресает, повторяя:

- Ом, ом, ом.

 

 

***

 

Лаборатория ночная:

Реторты, колбы, тишина,

И мрак, наполнивший до края

Грааль, сосуд, лишенный сна.

 

Непредугаданная келья,

Где звезды - буквы на стене,

И возглас из веков: - Отсель я

Известен буду глубине,

 

Теперь металл я, но текучий,

Объемлю брошенный галгал

На землю из пунцовой тучи,

Он застывает, сей кристалл,

 

В объятьях слитка золотого,

Из ножен выхваченный меч,

Которым вынуждено Слово

Соединять или рассечь.

 

 

 

***

 

Мой друг развоплотился

Спиралью нисходя,

И тенью обронился

В испаринах дождя.

 

Мы ждём его доселе

Повсюду, невзначай.

Он сам - или идея -

Зайдёт сейчас на чай.

 

Ах, вот осталась шапка

На мёрзлой мостовой.

И цокает лошадка

Кумира над Невой.

 

И дух его змеится,

В позёмке жемчуга.

Сумел он воплотиться

В заклятого врага.

 

 

***

 

То холодны, то душноваты

Объятья ночи городской,

А за окном шумят ребята,

Открытом в вечность за рекой.

 

Пройду к волнам, Нева бессонна,

Ворочается тяжело,

Отсвечивая непокорно

Разглядывающим чело,

 

Вдруг проступающее страшно

Меж фонарей и забытья.

Туман извне спустился к башням,

К ним по земле стремлюсь и я.

 

Круты готические шпили,

И в зазеркальной новизне

Материи, ещё не пыльной,

Зрю застыванье в глубине.

 

Тук-так, торопит ночь к покою,

Блатными песнями гудя,

И то, что мы зовём рекою,

Поток бескрайнего дождя.

  

***

 

Тысячи касаний

Глаз чужих в метро.

Это наказание?

Но за что?

 

Вправду ль на заклание

Нас несёт толпа?

Поздно осознание:

Жизнь не та.

 

"Узкими вратами,

Тонкою тропой..."

А теперь - братанье

С тёмною толпой.

 

 

ТОПОМИМИКА

 

Я заблудился в переулке

домов, утративших названья.

Сквозные перекрёстки гулки

и в паволоке серой  зданья.

 

Где Колокольный, тут Кузнечный?

Едва ли вспомнит сфинкс двуликий,

и только память окон встречных

хранит обмолвленности блики.

 

И по кварталам сновидений

роится нечто, преступая

порог, где отпечаток теней

готичен, слов не сознавая.

 

Но нет заблудших в Петропаде,

нет сирых, вечных и бездонных.

Трамвай рыдает в снегопаде,

бросая ворох звёзд калёных.

 

 

***

 

Всё сравняет снег:

Небо и ковчег.

 

Ночи и закаты,

Где опять распяты.

 

Сонным языком

Лепит в горле ком.

 

Сероватым мелом

Глохнет над пробелом.

 

Скважина без дна

Белых мух полна.

 

 

 

 

 

 

***

 

Я люблю тебя, леплю

Из невидимого снега,

Или статую твою,

Иль не таящую негу.

 

Отголоски слов ловлю

Буквы в косы заплетаю,

Жду мороза и терплю

Обжигающую стаю

 

Горних ангелов, как тать

В сон сигающих хранимый,

И не в силах отличать

Ледяного херувима

 

От прообраза, и жду

Хлопьев реющего снега,

И янтарную звезду

Над зиянием ковчега.