Виктория Андреева

Стихи

 

  

весеннее стяженье сил

воскресного начала

и утра плачущая даль

дня синей мощью прозвучала

смещенье времени и лет

слилось в одну октаву смысла

и ветер-летописец пишет

преданий временных завет  

перемещение пластов

разверзнутой воздушной хляби

и напряженье водной глади

смешенья языков полет

слоев движение глухое

и неба эхо голубое

***

Ты мышцей напряженной огради

согбенного яремом человека

и равновесие великое яви

расхристанному без начала веку

 

пращею разъяренной ты воздай

торговому глумленью века

 

ты распрямись согбенный человек

метни ответный камень наказанья

яви чело святого воздаянья

возмездия высокого полет

***

зелени праздничный взгляд

сухо рассыпаны трели

вкрапленных иммортелей

старушечий пряный наряд

 

античные кулисы

дель-артовский мотет

как шопот директрисы

истории навет:

здесь жил

сюда бежал он

здесь детство он провел

и в этот знаменитый форт

был он заточен

четыре темы эхом:

антибес – антибес

и полис–антиполис

прочерчены средь небес

***

лишь вещь тянулась к отраженью

вещь становилась продолженьем

цвето-эхом, цвето-формой

в узком зазеркалье вздоха

***

ветра свист и боль и хор

ветра ветреный укор

ветра взмахи постоянны

ветер кружит по поляне

с ветром взлетами ветвей

волны восходящих дней

воспаряют в эмпиреи

тают в солнечном паренье

исчезают в упоеньи

голубой звенит эфир

и ночной бежит зефир

ветер облаком летит

ветер рвется вглубь упрямо

***

земли и дерева мучительная связь

и бесконечная как лето юга повесть

потока листьев

облаков рассыпанная вязь

баюкающая нежно совесть

***

Гремит извечный бесконечный бой.

Война ведется не на жизнь

на смерть.

И розы белой с розою кровавой

ведется поединок

крест на крест

сверкающих клинков

зловещий танец

лоснится кровью напоенный глянец

кровавой розы жирны лепестки

Еще один. Смотри вон там упал. Смотри.

Спеши к нему. Еще один из наших погибает.

Змеясь, блестит чешуйчатым кольцом

дракон, кровавым пламенем рыгает.

Там опален один, другой страдает,

Спеши, спасай. Нет, стой, смотри,

тут рядом кто-то погибает.

Ты, ангел милосердья, пощади

ряды редеющие белой рати

крылом спасительным ты отведи

пентаклей жесткие атаки

***

Отступило время от них. Господь же с нами.

 

Уйти

от данности?

Уйди.

Забыть

о краткости пути?

Поверить

в вечное теперь?

Поверь.

***

Литве

ее пейзаж медлительно простой

пронизанный мучительною тайной

и прелесть долгого ненастья

и вечера угасшего покой

 

здесь тонкая взволнованность весны:

оттаяло, воспрянуло, запело –

плывет усталость как вчерашний дым

и достоверность дальнего предела

 

и сразу стало просто узнавать

приметы дня и светлого начала

все тихо зоворожено теплом

и тайной

***

проснулась во мне эта грусть

далекая легкая нежная

как будто узнала что путь

не тот что ведет к надеждам

как будто застигнута сном

безвольно покорным

накрыта веселой волной

прозрачно-проворной

во сне так когда не спится

и за спиной поток

и никуда не скрыться

гонится кто-то за мной

и только сердце стучится

не скрыться, не скрыться

больной нездешней тоской

опять я стою в стороне

а жизнь мне о чем-то шумит

и хочется сон превозмочь

и хочется жизнь позабыть

***

вот повести начало

у самого причала

наплывами зари

размыты фонари

и черным многоточьем

повисла в небе строчка

из этой черной точки

а может быть из тучки

зеленые туманы

а может быть обманы

а может фонари

то буквы или знаки

иль знаки Зодиака

твое письмо из точек

из запятых подстрочных

твое посланье летом

пронизанное светом

из букв возникла башня

за нею дом

***

Девочка с разбитым кувшином

Ах девочка печальная на камне

В печали медленной и плачущей своей

Скажи, какая легковерность тайны

Смутила светлый мрак твоих очей?

***

свершился круг

во мне мелькнули Египта маревые сны

улыбка золотая Будды

мечты предутренней луны

зеленые лестницы леса

стряхнули предрассветный сон

и розовое поднебесье

раскрыло полог надо мной

***

о прошлом мне гадать о прошлом

и тасовать колоду дней

в которых все намного проще

мучительнее и светлей

где

***

безблагодатно беспокойно

бессмысленно как смена лиц

так начинается нестройно

мне чуждый утренний двойник

***

среди квадрата

белого листа

средь линеарного

пейзажа

рывок к началу

без конца

***

иду легко и беззаботно

ведь все равно назад-вперед

душа как плакальщица в черном

все безотказней горя ждет

 

дома обманчиво доступны

материальны и грузны

лишь неба синяя отдушина

и туч зеленоватый дым

ступенек перескок без цели

и бесконечной каруселью

чужие губы и глаза

***

в Нью-Йорке мы живем втроем –

прохладный звонкий водоем

и в окнах плавает река

задумчивые берега

и облака по дну ползут

размеренно как ход минут

и неба светлая рука

задумчива и глубока

она спускается в наш дом

когда мы в нем сидим втроем

она выводит облака

задумчиво из глубока

она задумывает сны

которые всегда грустны

деревья тычутся в наш сон

как рыбы в звонкий водоем

деревья плавают во сне

и листья плачутся в окне

деревья кланяются мне

они стучатся в тихом сне

они заглядывают в дом

лишь листья мечутся как сон

да ветви клонятся ко дну

и деревянною клюкой

стучится дерево в наш дом –

в прохладный звонкий водоем

***

ветер весенний влажно возник

серые сумерки снежно уснули

мартовский вечер в окошке колдует
холодом дышит причудливый лик

 

вечер весенний – эхо зимы

в гулких пространствах твоих раздаётся

зябко дыханье уснувшего солнца

неразличимы градации тьмы

 

сумрак что явлен началом весны

месяц льет мертвенный свет свой из детства

омуты памяти…

***

огромным – О – нависла удивленья

зияющая пустота

округло плавное движенье

летящего листа

и светлый круг объемля на мгновенье

ступи в просветы тьмы

размывы линий сновиденья

в спираль замкни

плети из кокона наружу

светящуюся нить

разрывы стужи

***

Окончиться празднику – будням придти.

Лишь изредка вздрогнет в душе тот мотив.

А город приличен, и пуст и тих.

Ему ли расскажешь в тайнах святых

О таинствах веры на этой Земле,

О том, что безмерна надежда во мне,

О том, что не смею

Забыть эти дни

И снова поверю,

Лишь ты обмани.

Вильнюс – осень – 1968

***

Соскочила нехотя с качелей

Песню тихим голосом пропела

Отзвучали вздохами слова простые,

А потом с причётами вдруг заголосила

И до лунной ноченьки бродила

Всё хрустел под ноженькой её песок

Да журчал-заманивал зябкий ручеёк.

1964

***

затворницей хожу по комнатам

а дни как снег идут-идут

окно раскрыто невесёлое

и слышен перестук минут

***

“не дай мне Бог

сойти с ума”

уже готова мне

сума с которою

отправлюсь в путь

и не вернусь

уже дорога ждет меня

две вётлы голых

у плетня

с слепыми окнами

изба

два черных камня

у пруда

уже равно мне далеки

друзья и вечные враги

уже бессмысленны слова

и мне уж не страшна молва

1973

***

и пульс беспамятства всё глубже

глухие мягкие толчки

зеленые тускнеют лужи

в сосущей вязкости тоски

размывы линий всё смелее

спиралью крутит грубый сон

и волны рыжего елея

затапливают всё кругом –

красно-оранжевая мара

с протуберанцами пожара

и взлёт паденья без начала

и лёт паденья без границ

обманчивая легкость слов

соблазна вкрадчивое жало

все отодвинуть изначала

все отодвинуть на засов

уйти неведомою дверью

уйти наверх не по ступеням

легко и бережно уйти

переступя через пустоты

***

Из Елизаветы Ричи

Эта заря голубая,

Как шопот волны.

Эта волна настигает,

Словно дары.

В этом малиновом всплеске

Огненно-крылый тюльпан.

Красное чадное нечто,

Нежный обман

Ласково ластятся лики,

Будто ковыль

Солнечно-светлые нити

И золотая пыль.

***

Варшава гудит

3 гордых звука

Шепчу как молитву

Да будет, да сбудется

Та девочка-мать

Никем не забудется

Не сможет никто опять успокоиться

Пусть всех не минуют

Тревоги бессонницы.

Раздумья совести

Ничто не проститься

Со счета не скинется

Свершится возмездье

Неотвратимо

Сметут, наконец, это грязное иго

***

когда бы знать какая грусть

когда б увидеть хоть немного

и затвердить, прося у Бога,

знать эту тайну наизусть

 

когда бы первые слова

открыли первомирозданью

предназначенье бытия

и назначение страданья

 

когда бы ошибок всех итог

утешил странника немного

снял иго бед когда придет

и постучится у порога

 

когда б вошел не наг и бос

прикрывши пятаками вежды

тая в изгибе губ укор

и горечь скомканной надежды

***

у времени обличья нет

безглазым кажется мне чудом

вселенная – ты лазарет

где лечат всех бессильных духом

по капле вытекают дни

в бездонную пустую чашу

какой-то чёрный господин

в кого-то жизнь переливает нашу

и мы как мотыльки у света

или как бабочки в саду

мы мечемся мы ищем выход

мы жадно вырываем дни

или раздавлены раздеты

в больничном мертвенном аду

заглядывая за пределы

предзаданные рубежи

***

триады лет

и безысходность тайны

избытый срок

забытые пути

троичный путь ведущий изначально

к обманному исходу впереди

трагичность век и горечь складок горя

и века трехступенчатый разрыв

триптих паденья

трехголосость моря

трилистник тайны

темный мой двойник

трехкратность просьбы

или наказанья

трехперстие прискорбного пути

двуперстия высокое отчаянье

***

светло-серая струя

набегающего хлада

о пожалуйста, не надо

ни печали, ни дождя

***

когда мы станем снегами

и солнце взойдет над снегами

нездешними берегами

над нами пройдут облака

и вспыхнет сиреневым всплеском

цветок, подаренный детством

холодным и зябким блеском

повторится в нем заря

зеленый и желтый, и белый

по небу пройдут несмело

повиснут над миром целым

извилистые крыла

***

Побеждайте время. Дни злы.

Ап. Павел

 

Уйти от данности. как можно?

Уйти от времени и быть

В точке той, где ткется солнечная нить

Где сердцевина средоточья

Где темный бархатный паук –

Весь деловитость – щедро тянет

Искрящийся звенящий луч

Переливаясь в капле света,

Там сердцевина, пуп Вселенной,

Тот центр, где сведены

Начала и концы,

Исход и безысходность мира,

Где нет зла дней – лишь света чудо

***

Аргус

 

тебе без имени

тебе

пространно легшему

пространно изолгавшемуся

исподволь и вдаль

глядящему без сна

изогнуто входящему

причастно введшему

невежество любя

***

уловки зла

и злонамерность оскала судьбы

загнавшей в угол

небожителей земли

о – выдох боли

о – глоток забвенья

о – столбененье

перед ликом зла

и тех кто лучше

на колени перед

колючкою пентакля

пентагона зла

свет захлебнулся

без сопротивленья

петля на шее

за плечами крест

свет изнемог на каменных ступенях

ведущих в катакомбы бездн

и светлый каменщик

ты загнан в лабиринты

***

раскрытая ладонь добра

окошко в жалюзях жасмина

и облак белые кувшины

и вознесенные стада

летящий профиль а ля Пруст

я с ним в загадочность играю

то в длинном по небу пройдусь

сначала медленно растаяв

все облака цветы стада

и голубые голоса

кружат вокруг прохладным эхом

потом роса

мелькнет истаяв

и иногда мелькнет

ладонь раскрытая добра

тихий нежный звездный сон

и мысли неба