Самюэль Тейлор Кольридж (1772-1834)

Сказание Старого морехода

Перевод Юрия Князева

Старый Мореход

Статуя Старого Морехода в гавани Уотчет, в графстве Сомерсет, в Англии, открытая в сентябре 2003 как дань признательности Сэмюэлю Тэйлору Кольриджу.


'Ах, что за день! Любой матрос,Ругал, меня кляня,
Как крест, болтался Альбатрос
На шее у меня'.

Предисловие

Эта поэма занимает центральное место в наследии Кольриджа.
Путника, идущего на свадебный пир, внезапно останавливает старик, приковывающий внимание необычностью своей наружности и гипнотическим взглядом. Это - старый моряк, совершивший тяжкое преступление и вынужденный по велению высших сил искупать его рассказом о своем поступке. Во время дальнего плавания он убил священную птицу альбатроса и тем самым навлек страшные наказания на себя и своих товарищей. В мучениях гибнет экипаж корабля, начинает гнить по которому плывет мертвый корабль, населенный призраками.
Только один старый моряк остается в живых, но его преследуют видения.
Путник потрясен рассказом старого моряка; он забывает о свадебном пире и обо всех жизненных заботах. Рассказ старого моряка приоткрывает путнику тайну, окружающую человека в жизни. В 'Сказании о Старом Мореходе' романтическая критика урбанистической цивилизации доведена до крайнего предела. Мир делового города кажется мертвым, как кладбище; деятельность его обитателей - призрачной, той Жизнью-в-Смерти, образ которой - один из самых сильных в поэме.
Полно глубокого значения для Кольриджа и преклонение перед природой как 'гармонической системой Движения'. Убийство альбатроса, нарушающее эту гармонию, приобретает в поэме символическое значение. Это - преступление против самой Жизни. В философско-поэтическом контексте понятна и кара, постигающая Морехода: своевольно нарушав великую гармонию бытия, он платится за это отчуждением от людей. Вместе с тем становится понятным я смысл того эпизода 'Сказания', где Мореход воскресает душой, залюбовавшись причудливой игрой морских змей. Некоторым художественным диссонансом являются назидательные строки финала произведения. Чтобы передать трагедию одиночества, Кольридж широко-пользуется 'суггестивными' приемами: намеками, умолчаниями, беглыми, но многозначительными символическими деталями. Кольридж первым из английских романтиков ввел в 'высокую' поэзию свободный, 'неправильный' тонический размер, не зависящий от счета слогов и подчиняющийся лишь ритму ударений, число которых колеблется в каждой строке.

'Я охотно верю, что во вселенной есть больше невидимых, чем видимых существ. Но кто объяснит нам все их множество, характер, взаимные и родственные связи, отличительные признаки и свойства каждого из них? Что они делают? Где обитают? Человеческий ум лишь скользил вокруг ответов на эти вопросы, но никогда не постигал их. Однако, вне всяких сомнений, приятно иногда нарисовать своему мысленному взору, как на картине, образ большего и лучшего мира: чтобы ум, привыкший к мелочам обыденной жизни, не замкнулся в слишком тесных рамках и не погрузился целиком в мелкие мысли. Но в то же время нужно постоянно помнить об истине и соблюдать должную меру, чтобы мы могли отличить достоверное от недостоверного, день от ночи'. - Т. Барнет. Философия древности, с. 68 (лат.)' (Слегка отредактировано Кольриджем).

 


Краткое содержание.

О том, как корабль, пересекший экватор, был заброшен штормами в холодную страну у Южного Полюса; и как оттуда взял курс на тропические широты Великого Тихого океана; о странных событиях, произошедших на нем; и о том, каким способом Старый Мореход возвратился в свою страну.

ЧАСТЬ I

Старый мореход встречает троих юношей, направляющихся на свадьбу, 
и останавливает одного из них.

 

Старик-моряк стоял в тени

Старик-моряк стоял в тени,

Юнца к себе маня.

'Зачем ты старый бородач

Остановил меня?'

 

'Открыты двери жениха,

С его я дружен родом,

Вино - рекой и пир - горой,

Веселье полным ходом'.

 

Крепка, мозолиста рука.

Он молвил: 'Плыл корабль в туман...'

Тот сбросил руку старика:

'Отстань, седой болван!'

 

Гость, приглашенный на свадебный пир, очарован глазами старого

мореплавателя и вынужден выслушать его рассказ.

 

Горящий взор у старика,

И Гость застыл у входа,

Он, как трехлетнее дитя,

Все слушал Морехода.

 

Гость, постояв, на камень сел.

Что делать, слушать надо.

Он отвернуться не посмел

От огненного взгляда.

 

'Из бухты вышли мы легко,

С веселым ветерком,

Простившись с церковью, с холмом,

Со старым маяком'.

 

Мореход рассказывает, как корабль плыл на юг при хорошем ветре

и прекрасной погоде, пока он не достиг Экватора.

 

'Вот слева солнышко взошло,

Из волн возникнув вскоре.

Сияло ярко и светло

И справа скрылось в море'.

 

'Все выше солнце с каждым днем,

И в полдень уж над мачтой...'

Услышав вдруг фагота звук,

Гость оживился Брачный.

 

Гость слышит свадебную музыку, но Мореход продолжает свой рассказ.

 

И вот вошла невеста в зал,

Прекрасных роз милей,

А перед нею хор шагал

Веселых менестрелей.

Рванулся Брачный Гость вперед,

Но снова сник в печали.

Продолжил Старый Мореход

Свой сказ, сверкнув очами:

 

Корабль унесен штормом к Южному полюсу.

 

'И вот уже жестокий шквал

На нас нагрянул вдруг,

Он паруса безумно рвал

И гнал корабль на юг'.

 

'Как подгоняемый войной,

Под жуткий крик и страшный вой,

Все мачты сломлены волной

От носа до кормы,

Корабль летел и шторм ревел,

На юг стремились мы'.

 

'Туманы и снега пришли,

А холод был собачий:

И горы айсбергов вдали

Уж начали маячить'.

 

Страна льдов и пугающих звуков, где не видать ни одного живого существа.

 

"Корабль блуждал, от снежных скал

Струился мрачный свет,

Нет между льдов людских следов

И следа зверя нет".

 

"Лед впереди, лед позади,

Лишь только лед вокруг.

То грохотал, то рокотал

В ледовой кузне звук".

 

"И, наконец, к нам неспеша

Спустился Альбатрос,

Как христианская душа,

Он радость нам принес".

 

'Кормежку схватывал он влет,

Кружа над головой.

И треснул лед, через проход

Провел нас рулевой'.

 

О, чудо! Альбатрос оказался птицей  добрых предзнаменований

и сопровождал корабль, возвращавшийся на север сквозь туман

и плавучие льды.

 

'Тут южный ветер вдруг подул

По следу Альбатроса,

И каждый день он был как тень,

Летел на зов матроса!'

 

'И на корме, в туманной тьме

Он девять ждал рассветов,

Всю ночь луна, тревог полна,

Сияла бледным светом'.

 

Старый Мореход, нарушив закон гостеприимства, убивает священную

птицу, приносившую удачу.

 

'Господь с тобой, моряк седой!

Печаль не для матроса!

Что бледен так?' - 'Моей стрелой

Убил я АЛЬБАТРОСА'.

 

ЧАСТЬ II

Уж справа Солнце восходило

'Уж справа солнце восходило,

Из волн поднявшись вскоре.

В тумане спряталось светило

Скатившись влево в море'.

 

'Вновь южный ветер завывал,

Но нету Альбатроса,

И уж никто не прилетал,

На зов и клич матроса!'

 

Товарищи по команде бранят Старого Морехода за убийство

Птицы Удачи.

 

'Я вещь ужасную свершил,

Команде всей на горе,

Ведь утверждали, что убил,

Владыку ветра в море.

Ах, негодяй, ведь он подбил

Владыку ветра в море'.

 

Но, когда туман рассеялся, они оправдали Морехода и этим

стали соучастниками его преступления.

 

"Восторга крик: как божий лик,

Всходило солнце рано.

Был Альбатрос, что сбил старик,

Владыкою тумана.

С таким расправиться не грех,

С Владыкою тумана".

 

Продолжает дуть попутный ветер. Корабль входит в Тихий океан и

Плывет на север, пока не достигает Экватора.

 

"Бриг на волне, и нос в пене,

А за спиной туман,

И мы впервые ворвались

В безмолвный океан".

 

Корабль вдруг останавливается.

 

"И ветер стих, и парус сник,

Все это было странно.

Был тяжкий стон, нарушил он

Безмолвье океана".

 

'Там медь небес раскалена,

Кровавое светило,

Что по размеру, как Луна,

Над мачтою палило'.

 

'И день за днем, и день за днем,

Ни ветра, ни тумана,

Попали в штиль на много миль

В картине океана'.

 

И Альбатрос начал мстить.

 

'Вода, вода, кругом вода.

Трещит, трещит доска.

Вода, вода, кругом вода,

Но не испить глотка'.

 

'И, божьей воле вопреки,

Воспрянули все гады:

Вокруг кишели слизняки

На скользкой водной глади'.

 

'Огни блуждали под водой,

И в танце очумелом,

Светясь, как в лампе колдовской:

Зеленым, синим, белым'.

 

Их преследовал какой-то дух из числа незримых обитателей планеты,

которые и не души мертвых и ни ангелы. О них можно узнать у ученого

еврея Иосифа и константинопольского платоника Михаэля Псела. Они весьма

многочисленны, и нет такой стихии или элемента, где бы они ни обитали.

 

'Иным привиделся во сне

Дух, что нас съесть готов,

За нами плыл он в глубине,

Из царства вечных льдов'.

 

'И к нёбу прилипал язык

От сухости во рту,

Не слышен вопль, не слышен крик,

Все звуки - в пустоту'.

 

Команда в горьком отчаянии готова взвалить всю вину на

Старого Морехода: в знак чего они вешают ему на шею мертвую птицу.

 

'Ах, что за день! Любой матрос,

Ругал, меня кляня,

Как крест, болтался Альбатрос

На шее у меня'.

ЧАСТЬ III

И без руля, и без ветрил

 

'Пришли лихие времена,

Сушь в горле, резь в глазах.

Лихие дни. Лихие дни.

И только резь в глазах.

Смотрел на запад и узрел

Я что-то в небесах'.

 

Старый Мореход замечает что-то вдалеке.

 

'Сначала малое пятно,

Потом туман висит,

Вращаясь, обрело оно

Определенный вид'.

 

'Пятно, туман и вид, я знал!

Все близилось оно:

Как будто водный эльф нырял

С поверхности на дно'.

 

Когда этот объект приблизился, то показался ему кораблем. С большим

трудом он разжимает губы, чтобы выкрикнуть.

 

'И сухость рта, и немота,

Веселья не осталось,

До боли руку прокусив,

И кровь горячую вкусив,

Я крикнул: Парус! Парус!'

 

Всплеск радости.

 

'И сухость рта, и немота,

Мой клич был словно шок,

Вот это радость! Просто сон!

И каждай рад был, будто он

Испил воды глоток'.

 

Но последовал ужас. Какой же корабль пплывет без ветра и волн?

 

'Смотри! Он курс не изменил,

И, направляясь к нам,

И без руля, и без ветрил

Плывет он по волнам'.

 

'На запад солнце уходило.

Заканчивался день!

Весь запад зарево залило.

Как дальняя мишень,

Плыла меж нами и светилом

Таинственная тень'.

 

Ему кажется, что это только остов корабля.

 

'На горизонте можно четко,

(Спаси нас Божья мать!)

Как сквозь тюремную решетку,

Лик солнца увидать'.

 

И ребра корабля кажутся тюремной решеткой перед ликом заходящего

Солнца.

 

"Чу! (сердце стало громко биться)

Чудесная картинка!

Стремительно корабль мчится,

А парус - паутинка!"

 

Только призрак женщины со своей подругой - Смертью, и больше никого

нет на призрачном корабле.

 

'А эти ребра - решето,

И солнце сквозь решетку?

А вся команда - только тетка?

Неужто Смерть? А рядом кто?

А СМЕРТЬ подруга тетки?

 

Какой корабль, такая и команда.

 

'Кровь на губах, глаза пустые,

От солнца космы золотые,

Бела, как от проказы, кожа,

В кошмарном сне такие рожи,

Что в жилах кровь застынет'.

 

Смерть и ее подруга играют в кости, ставя на кон команду, и

Подруга Смерти выигрывает Старого Морехода.

 

'Посудина плыла к нам в гости,

С подругой Смерть играла в кости:

-Ура! Игра завершена!

И трижды свистнула она'.

 

После захода солнца не наступили сумерки.

 

'Зашло светило. Звездный блеск.

И в миг спустился мрак.

Лишь океана тихий плеск.

Растаял призрак-барк'.

 

И восходит Месяц.

 

'Блуждал я взором в небесах,

А сердце переполнил страх,

И стыла в жилах кровь.

Был звездный свет над головой.

Был бел, как мел, наш рулевой.

Роса струилась с парусов.

Тогда поднялся над водой

Рогатый месяц со звездой

Как раз между рожков'.

 

Один за другим.

 

'И друг за другом все в упор

Воззрились на меня,

Был полон мук их жуткий взор

И адского огня'.

 

Его товарищи по команде падают замертво.

 

'Команда в двести душ была.

(Ни стона и ни звука)

С тяжелым стуком их тела

Упали друг за другом'.

 

И подруга Смерти начинает свои проделки над Старым Мореходом.

 

'К обители добра иль зла

Те души побрели?

В ночи звенели их крыла,

Как свист моей стрелы'.

 

ЧАСТЬ IV

Один средь волн морских!

'Боюсь тебя, былой матрос!

Ты мрачен, худ, высок,

Седою бородой оброс,

Обветрен, как песок'.

 

'Боюсь я глаз твоих огня,

Морщинистой руки'.

-'Не бойся Брачный Гость, ведь я

Жив, Смерти вопреки!'

 

Но Старый Мореход убеждает его в своей телесной жизни и продолжает

свою ужасную исповедь.

 

'Один, один, совсем один,

Один средь волн морских!

И даже бог помочь не мог

В страданиях моих'.

 

Он презирает существ спокойствия.

 

'Как много жизней было тут,

Но все ушли во мрак.

А полчища медуз живут,

И жив седой моряк'.

 

Он сетует, что им суждено жить, а так много людей погибло.

 

'Гляжу, а море все кишит,

Куда ни кинешь взгляд.

Хожу, а палуба трещит,

И мертвецы лежат'.

'Искал я помощь в небесах,

Молиться я пытался,

Но сердце сухо, словно прах,

Лишь жалкий всхлип раздался'.

 

'Сомкнул я веки, как на горе,

И разлепить не смог:

Лишь море с небом, небо с морем,

Предстали пред усталым взором,

И мертвецы у ног'.

 

Но в глазах мертвецов читает он свое проклятие.

 

'С их бренных тел текла вода,

Но я не чуял смрад.

И не забуду никогда

Их полный гнева взгляд'.

 

'Страшно проклятье сироты -

Зашлет святого в ад.

Но, боже мой! Еще страшней

Проклятый мертвый взгляд.

Я жил семь дней и семь ночей,

Но Смерти был бы рад'.

 

В своем одиночестве и оцепенении он завидует странствующей Луне

и безмятежным, но вечно движущимся звездам. Повсюду голубое небо

принадлежит им, и там они находят надежное пристанище, родину и

обитель, в которую они возвращаются без предупреждения, подобно

господам, которых с нетерпением ожидают, и чей приход доставляет

тихую радость.

 

'Взошла растущая Луна,

Как странница ночей,

Неспешно двигалась она,

И пара звезд над ней'.

 

'Все море серебром лучей,

Как инеем покрылось.

Лишь корабельного следа

Касалась бледная вода,

То кровью становилась'.

 

При свете Луны он видит божьих тварей, порожденных

великим спокойствием.

 

'А за кормою корабля

Я видел змей морских,

И, извиваясь в бурунах,

Их шеи излучали страх,

Сиянье шло от них'.

 

'Блестел по следу за кормой

Наряд их прихотливый:

Зеленый, черный, голубой,

Свивались кольцами, порой,

И с золотым отливом'.

 

Они красивы и счастливы.

Он благословляет их в сердце своем.

 

'Блаженны эти существа!

Их описать нет сил!

В груди забил родник живой,

Я их благословил,

Господь вдруг сжалился над мной,

Я их благословил'.

 

Проклятие начинает разрушаться.

 

'Молитву богу я вознес,

И гром раздался вскоре,

И с шеи сверзся Альбатрос,

Как якорь сгинув в море'.

ЧАСТЬ V

'О, сон! Блаженный, сладкий сон!

Для многих благодатен он.

Хвала Марии Пресяятой!

На душу снизошел покой.

Блаженный, сладкий сон!'

 

Милостью Пресвятой Богородицы дождь освежает Старого Морехода.

 

'Я спал и видел сон такой:

Бочонок издавна пустой,

По край наполнился росой.

Проснулся - дождь косой'.

 

'На губы мне лилась прохлада,

И я промок насквозь,

Во сне мне дождь доставил радость,

И на яву пилось'.

 

'Не знал, легко ли было мне,

Ни рылом и ни ухом,

Подумал - умер я во сне

И стал бесплотным духом'.

 

Он слышит звуки и видит странные явления на небесах.

 

'Вдруг заревели небеса,

Как бури налетели,

И встрепенулись паруса,

Что до сих пор висели'.

 

'Рой туч в движение пришел!

И сотни вспышек жутких

Туда - сюда, назад - вперед,

И звезд безумный хоровод

Кружился в промежутках'.

 

'Все громче злобный ветер выл,

И паруса полны,

Из черной тучи ливень лил,

За нею - край Луны'.

 

'Насупясь, туча разошлась.

Луна у ней под боком.

И тут разверзлась хлябь небес,

И вспышек молний частый лес

Сверкал над тем потоком'.

 

Тела корабельной команды наполняются жизнью и корабль несется вперед.

 

'Корабль от бури далеко,

Но как несется он!

И под Луною мертвецы

Издали жуткий стон'.

 

'Поднялись, не мигнувши мне,

Без всяких лишних слов,

Но странно видеть и во сне

Бредущих мертвецов'.

 

'И рулевой вращал штурвал,

Плыл бриг среди валов,

Свою работу каждый знал,

К рутине был готов,

Как куклой, кто-то управлял

Командой мертвецов'.

 

'Труп сына брата моего

Стоял со мною рядом,

Он, как и я тянул канат,

Но не повел и взглядом'.

 

Но это были не души людей, не демоны земли или воздушной стихии,

а благословенное воинство ангельских духов, посланное заступничеством

святых.

 

'Боюсь тебя, седой матрос!'

-'Не бойся, Гость, не скрою:

Не души те, что отлетели,

Обратно возвратились в тело,

А воинство святое'.

 

'Они к рассвету собрались

У мачты корабля,

Молитвы сладостно лились,

О милости моля'.

 

'Молитвы к Солнцу шли гурьбой

И возвращались вспять,

Они на палубу, как рой,

Вернулись к нам опять'.

 

'С высот я слышал иногда

То жаворонка трели,

То звонких птичек голоса,

Что оглашали небеса

И сладкозвучно пели'.

 

'То флейты одинокой звук

Вдруг становился песней,

То наполнялось все вокруг

Мелодией небесной'.

 

'Но все прошло. И паруса

Трепещут на ветру,

Как горных речек голоса

В июньскую жару,

Как пробужденные леса

Щебечут  по утру'.

 

'До полдня славно шхуна шла.'

Опять ни ветерка:

Скользили, будто нас несла

Подводная река'.

 

Одинокий Дух с Южного полюса продолжает вести корабль к Экватору,

повинуясь ангельскому воинству, но все еще требует мести.

 

'Под килем, из морских глубин,

Из царства вечных льдин,

За нами Дух скользил один,

Подводный господин.

К полудню парус наш упал

И наш корабль встал'.

 

'И Солнца диск палил опять

Над гладью океана,

Нежданно он пошел плясать

В каком-то танце странном,

Туда-сюда, вперед и вспять,

В каком-то танце странном'.

 

'Как конь вздымался на дыбы,

То снова припадал,

И к голове прилила кровь,

Я в обморок упал'.

 

Демоны, сопровождавшие Полярного Духа, невидимые

обитатели стихий, помогают в его мщении. И один

из них рассказывает другому, какую тяжелую и долгую

епитимью назначил Старому Мореходу Полярный Дух,

ныне возвращающийся на юг.

 

'Как долго я лежал без чувств,

Смогу сказать едва ли,

Когда пришел в себя уже,

Услышал, что в моей душе

Два голоса звучали'.

 

'Один сказал: Да, это он! 

Спаси меня Христос!

Чьей злой стрелою был сражен

Невинный Альбатрос'.

 

'Дух, обитавший в царстве льда,

Той птицей дорожил,

Она ж любила моряка,

А тот ее подбил'.

 

'Другой же голос произнес,

Так сладко, словно мед:

- Моряк тот много перенес,

Но больше его ждет'.

ЧАСТЬ VI

ПЕРВЫЙ ГОЛОС

 

"Ты лучше вот что мне скажи,

Развей незнанья тьму:

А от чего корабль спешит?

Кто скорость дал ему?"

 

ВТОРОЙ ГОЛОС

 

"Как раб склонившись пред княжной,

Слегка от счастья пьян,

Перед сиятельной Луной -

Безбрежный океан".

 

'Неведано ему, какая

Судьба ему дана

Смотри же, брат, как наблюдает

За ним с небес Луна'.

 

Мореход впадает в транс, так как ангельская сила побуждает

Судно двигаться на север быстрее, нежели способна выдержать

Человеческая природа.

 

ПЕРВЫЙ ГОЛОС

 

'Но почему корабль летит

Без ветра над волной'.

 

ВТОРОЙ ГОЛОС

 

"Пред ним разреженный Эфир

Сгустился за кормой".

 

Летим же, брат, быстрей вперед!

Как времечко несется!

Корабль замедляет ход,

Моряк вот-вот проснется'.

 

Сверхъестественное движение замедлилось. Мореход очнулся

и на него вновь посыпались наказания.

 

'Очнулся я: плывет наш бриг

И звездочки блестят.

Спокойна ночь. И лунный лик.

И мертвецы стоят'.

 

'Как склепа мрачного жильцы,

Стоят они гурьбой,

И глаз их каменных белки

Сияют под Луной'.

 

'От взглядов, полных смертных мук,

От гнева на их лицах,

Отворотиться я не мог,

Чтоб богу помолиться'.

 

Проклятие, наконец, исчезает.

 

'Но был развеян чар туман,

И прекратился зной.

Опять зеленый океан

Лежал передо мной'.

 

'Как странник, что один в тиши

Бредет через овраг,

И, озираясь, он спешит

Покинуть жуткий мрак,

Он знает, что в лесной глуши

Подстерегает враг'.

 

'Но налетевший ветерок

Не произвел смятенья,

Он море взволновать не смог,

Скользнув бесшумной тенью'.

 

'Коснулся он моих волос

И щеки освежил,

Он страхи все мои унес

И был, как утро, мил'.

 

'Как быстро, быстро мчался бриг,

О борт волной звеня.

Как сладко, сладко веял бриз,

Но только на меня'.

 

И Старый Мореход видит свою родину.

Маяк увидел я, и холм, и церковь...

'Неужто чудится все мне:

Маяк увидел я,

И холм, и церковь на холме.

Ужель страна моя?'

 

'Вошли мы в бухту. Начал я

Молиться и рыдать:

О, боже! Пробуди меня!

Иль дай уснуть опять'.

 

'В зеркальной бухте ветра нет,

Ни ряби, ни волны,

А на воде лишь лунный свет

И тени от Луны'.

 

'Светилась яркая скала,

И церковь, как опал,

В безмолвии Луна плыла,

А флюгер крепко спал'.

 

Духи небесные покидают мертвые тела,

 

'В тиши белела бухта, в ней

Как молоко разлилось,

И много призрачных теней

В багрянце появилось'.

 

И появляются в своем собственном лучезарном облике.

 

'Недалеко от корабля,

Как облако парило.

На палубу я бросил взгляд:

О, боже! Что там было'.

 

'Там каждый труп был недвижим.

Клянусь святым распятьем!

Над каждым светлый серафим

Махал рукою братьям'.

 

'Мне каждый дал небесный знак,

Как путь к родной земле.

Был каждый светел, как маяк,

Как огонек во мгле'.

 

'Была мне благодать дана,

Ни голоса в тиши,

Но мне звучала тишина,

Как музыка души'.

'И я услышал плеск весла,

Приветный крик гребцов,

Увидел, что ладья плыла,

И повернул лицо'.

 

'Там кормчий с юнгой говорил,

Ладья неслась стрелой,

Господь мне радость подарил,

Услышать звук живой'.

 

'А третий - я его узнал,

Святой отшельник был!

Он громко гимны распевал,

Те, что в лесу сложил,

Молитвой душу согревал,

Кровь Альбатроса смыл'.

 

ЧАСТЬ VII

Маяк увидел я, и холм, и церковь...

Лесной отшельник.

 

'В лесу живет отшельник тот,

Вдали от океана,

Как сладкозвучно он поет!

Готов все ночи напролет

Болтать о дальних странах'.

 

'В молитвах утром он и днем,

По вечерам в мольбе,

Готовит над замшелым пнем

Он трапезу себе'.

 

'Челн приближался. Слышно мне:

- Все это очень странно!

Где это множество огней,

Светившихся недавно?'

 

С изумлением приближается к кораблю.

 

'Отшельник молвил: Странный бриг!

Не отвечал на зов!

И корпус страшно обветшал!

Лоскутья парусов!

Таких я сроду не видал!

Клянусь красой усов'.

 

'Они, как жухлая листва

У моего ручья,

Под снегом спряталась трава,

И жутко ухает сова,

А волк пожрал волчат'.

 

'О, боже! Дьявольский видок -

(Все кормчий повторял)

Боюсь его! - Греби, греби! -

Отшельник ободрял'.

 

'Вот лодка стала подплывать,

Она под кораблем,

Я слова не успел сказать,

Раздался сильный гром'.

 

Корабль неожиданно тонет.

 

'Подводный гул все нарастал

И нагонял волну,

Он бухту словно расплескал,

Корабль пошел ко дну'.

 

Старый Мореход спасается в лодке Кормчего.

 

'Я, громким взрывом оглушен,

Болтался на волне,

Как семидневный всплывший труп.

В мгновенье ока, как во сне,

Я увидал рыбацкий шлюп,

Который плыл ко мне'.

 

'Корабль создал водоворот,

И лодка в нем вращалась.

Все было тихо. От скады

Лишь эхо отражалось'.

 

'Разжал я рот. А Кормчий - в крик.

В припадке начал биться.

Отшельник же, святой старик,

Стал всем святым молиться'.

 

'Я весла взял: был юнга вял,

Успел с ума сойти,

Он долго громко хохотал,

Туда-сюда глаза вращал,

'Ха,ха!' - он вдруг пробормотал, -

'Умеет Черт грести!'

 

'И вот он, долгожданный миг!

Я на земле родной!

Из лодки выскочил старик,

От страха чуть живой'.

 

Старый Мореход искренне умоляет Отшельника выслушать его исповедь;

И его настигает возмездие.

 

'Сними мой грех, святой отец!'

Отшельник хмурит бровь:

'Так расскажи мне, наконец,

Скажи, кто ты таков?'

 

'И трепетно душа тотчас

В агонии забилась,

Когда поведал я свой сказ,

Она освободилась'.

 

И постоянно, всю его последующую жизнь, агония заставляет его

путешествовать из страны в страну.

 

'Во мне с тех пор в урочный час

Агония царит.

Пока не расскажу свой сказ,

Душа моя горит'.

 

'Как ночь, по странам я бреду,

И речь полна прикрас.

Взгляну в лицо, и в миг пойму,

Вот этот человек, кому

Поведать должен сказ'.

 

А из дверей валит народ,

Собрались гости в круг,

В саду невеста песнь поет

И звонкий смех подруг.

Но, чу! Вечерний звон плывет!

Зовет к молитве звук.

 

'О, Брачный Гость! Моя душа

Носилась средь морей,

Казалось, будто даже Бог

Совсем забыл о ней'.

 

'Милей, чем этот пир хмельной,

Всего милее нам,

Пойти с компанией честной

Молиться в божий храм!'

 

'Пойдет молиться в божий храм

Весь люд со всей округи,

Где все склонятся пред Творцом:

И старики, и сын с отцом,

Друзья и их подруги!'

 

И учить на своем примере любви и уважению ко всем творениям

Господа, которые он создал и любит.

 

'Прощай! Ведь там - веселый смех,

Друзья, улыбки лиц.

Блажен лишь тот,кто любит всех:

Людей, зверей и птиц'.

 

'Блажен, кто любит без границ

Существ больших и малых.

Господь, который нам отец,

С Любовью создавал их'.

 

Вот взглядом еще раз сверкнул

И сгинул Мореход,

А Гость обратно повернул

От свадебных ворот.

 

'Он шел, как громом поражен,

Как разума лишен,

Уже печальней и мудрей

Проснулся утром он.

 

К О Н Е Ц