Роберт Фергюссон
1750-1774
Крестьянин, курица и утята
Басня
Перевод Ю.Князева

  
Наседка с птичьего холма
Была уверенность сама:
Устав от кладки, ей, мол, лень
Цыплят высиживать весь день.
Кудахтанье терпеть нет сил,
Хозяин просьбе уступил.
А через месяц возле квочки
Ютились желтые комочки.
С родительским теплом она
Квохтала, нежности полна.
Наседку умиляло тоже,
Как на нее они похожи.
По клювам сплюснутым видать –
Была у них иная мать.
Но предрассудки так слепы,
Сбивают с истинной тропы.
Зеленым берегом ручья
Идет чудесная семья.
Инстинкту повинуясь, сходу
Питомцы плюхаются в воду,
Плывут, плещась у бережка,
В прозрачных струях родника.
В то время любящая мать
Спешит крестьянина позвать.
Он, услыхав переполох,
Так сгоряча ответить смог:
“К чему, дуреха, этот стон?
Тебе помочь не сможет он.
Ведь я подсунул ради шутки
Потомство селезня и утки”.
И, хохолком тряхнув с укором,
Вспылила клуша в гневе скором:
“Когда б мне разум был указом,
(Для вас и честь, и гордость разом)
Тогда бы сердце было пусто,
Отвергнув все иные чувства.
Но я, инстинкту повинуясь,
Квохчу, тревожусь и волнуюсь.
Надеюсь, оскорбленья нет,
Отвергнуть мудрый твой совет.
Я беспокоюсь всей душой,
Спасая выводок чужой.
               Мораль.
Эх, жалость! Кабы ты владела
Движеньями души и тела,
(Язык не вымолвил и слова,
А ты уже помочь готова!)
И радость нежную несла 
Во все сердечные дела.
Теперь же лишена ты их,
Тебе нет дела до других.
У эгоистов, как известно
В душе для жалости нет места.