Наталья Солнцева

Поживём - увидим

 

Только еще вчера утром, когда я лежал в ее постели, она, проснувшись от игривого лучика света, заглянувшего в окно спальни, целовала меня в нос, нежно гладила по голове и мурлыкала на ушко разные приятные глупости, клялась в своей любви – да-да, так и говорила: «Как же я люблю тебя, милый! Что бы я без тебя делала? Ты у меня один такой, единственный!», а сегодня ее нет, и я не нахожу себе места от беспокойства и неизвестности. Раньше такого никогда не было, и поэтому я совершенно не знаю, как на это реагировать, я оказался к этому не готов, потому что просто не предполагал, что такое может когда-нибудь с нами произойти. Вот уже пробило 10, 11 и 12 на стенных часах в прихожей, а ее все нет, и я слоняюсь из комнаты в комнату и из угла в угол, нахожу оставленные ею вещи: пеньюар, который делает ее такой мягкой и нежной, как домашняя кошечка, любимая мною ночная сорочка, еще хранящая аромат ее духов, оброненный утром  второпях шарф с кистями, который ей подарила мама на Новый год – прижимаюсь к ним носом и вдыхаю запах. ЕЕ ЗАПАХ, который я люблю больше всего на свете, ведь. он - часть ее самой.

И вот в ночной тишине подъезда хлопнула дверь, загудел спускающийся лифт, потом загромыхал, остановившись на нашем этаже.  В замочной скважине скрипнул ключ, поворачивающий замок.

Первый импульс был – со  всех ног броситься к ней навстречу, прижаться к любимому лицу, потереться щекой, со всей страстью поцеловать в нос, как это у нас принято в минуты особенной нежности. Но вдруг что-то больно кольнуло, а затем сжало в металлические тиски сердце, да так, что оно готово было разорваться на тысячу маленьких кусочков – в коридоре вслед за ее легкими, цокающими по паркету шагами послышались чьи-то тяжелые, уверенные  шаги. Что это? Неужели случилось то, чего я интуитивно боялся, но не хотел в это поверить? Неужели она предала меня, нашу с ней взаимную любовь, наш такой уютный и давно сложившийся мир, и впустила в свою жизнь кого-то еще – чужого, постороннего, кто сейчас так по-хозяйски топает по нашей прихожей и помогает ей снять пальто, шарф, расстегивает молнии на сапогах, касается своей грубой лапой ее изящных ножек…

И этот кто-то так же грубо и своевластно вторгнется в нашу жизнь, сломает хрупкую гармонию, нарушит равновесие давно отлаженного механизма, который столько лет работал с точностью часов и никогда прежде не давал сбоев – мы были друг у друга, мы любили и заботились друг о друге, и никто другой не был нам нужен. И вот теперь это всё будет нарушено, разбито и пойдет коту под хвост?!

Нет, этого допустить нельзя! Я не для того столько лет шлифовал каждую грань наших с ней отношений, чтобы позволить какому-то…

Я набрал побольше воздуха в легкие, придал своему лицу выражение невозмутимого спокойствия (чтобы не ударить перед соперником в грязь лицом) и… вышел из комнаты.

Она стояла вполоборота и потому сразу заметила мое появление, обернулась ко мне, на лице появилась виновато-извиняющаяся улыбка. Изменщица, как она могла поступить так легкомысленно и жестоко с тем, что у нас было прежде! Но я должен держать себя в руках и не допустить, чтобы хоть один мускул дрогнул, выдав мое внутреннее напряжение. Придав своему лицу отстраненное, невозмутимое и слегка надменное выражение, я сделал  вид, что не заметил ее смущения и замешательства.

Посмотрим, как она сейчас будет оправдываться!

Но ее голос зазвучал на удивление тепло и нежно:

- Милый, извини, что задержалась. Я знаю, ты, наверно, сильно волновался и беспокоился, но совершенно напрасно. Со мной все хорошо, я была в полной безопасности… Меня проводил до дома Иван. Вот, кстати, познакомьтесь.

И она отодвинулась в сторону, пропуская вперед Ивана. Я зажмурился и уже представил себе, как наброшусь на этого незваного гостя, буду рвать и метать во все стороны, пока не останется ни одного целого кусочка на его теле – пусть знает, как вторгаться на чужую территорию!

Когда, полный боевой решимости, я открыл глаза, то увидел прямо перед собой улыбающееся лицо, которое  мне почему-то сразу расхотелось изуродовать. Это был вполне приличный человек, так не подходящий к образу «злостного захватчика», который уже успело нарисовать мое воспалённое ревностью воображение. У него было открытое лицо и прямой взгляд. Глаза он не прятал и не отводил в сторону, а наоборот, устремил прямо в мои глаза и внимательно смотрел на меня.

- Ну, здравствуй, давно хотел с тобой познакомиться, много наслышан», - произнес он и протянул руку.  И мне не оставалось ничего другого, как, следуя правилам хорошего тона, подойти и ответить на рукопожатие.

- Василий – мой  самый лучший и преданный друг, я очень его люблю, - представила меня Ева и упорхнула на кухню ставить чайник.

- Мур-р-р», - сказал я и потерся щекой о его ладонь, которой он продолжал меня гладить.

- Ну, может, он не такой уж и плох, этот парень», - уже не сказал, а подумал про себя я. - Поживем – увидим…