Владимир Шуля-Табиб 

Прости меня, ковбой...


 

Итак, вдоль по дороге скакал ковбой. Куда и зачем? Неважно. Вы ведь не хуже меня знаете: в начале любого вестерна по пыльной дороге скачет ковбой. Разумеется, если это правильный вестерн, а не новомодные изыски, когда ковбой едет в лимузине по Пятой авеню в Манхэттене.

            Короче, где-то там, на Всё Ещё Диком Западе, по дороге скакал ковбой. Вы видели Юла Бриннера в” Великолепной семёрке”? Наш был точь-в-точь? как он. Мужественный, добрый, явно богатый, иначе – на что бы он жил? Пасти коров или делать какую-либо иную работу ему было некогда : мир на Всё Ещё Диком Западе был очень несовершенен, и всё время приходилось кого-нибудь спасать. Бандитов было намного больше, чем шерифов, да и разницу между ними не всегда так уж легко определить... Впрочем, возможно, наш Хороший Ковбой просто грабил бандитов и Плохих Ковбоев, чем и пробавлялся между спасениями кого ни попадя. Благо, Плохих Ковбоев тоже хватало...

Путь Ковбоя лежал в гору. Это – условие непременное, поскольку даёт возможность увидеть бандитов издалека, в то же время не раскрывая своего местонахождения. Спасать кого-либо на равнине значительно труднее, поэтому Хорошие Ковбои всегда ездят там, где есть горы или хотя бы холмы. Кому нужны лишние трудности?

            Погода тоже был под стать: сухая, солнечная, но не жаркая. И правильно, ибо в плохую погоду конь может поскользнуться, а ковбой – промахнуться. А ведь ковбой, как и сапёр, ошибается лишь однажды! Впрочем, что это я.... Это же Плохой ковбой после первого же промаха падает бездыханным, а в Хорошего вообще никогда не попадают.

            Посмотрев с горы вниз, ковбой обнаружил знакомую картинку: пятеро бандитов напали на дилижанс, захватив в плен и ограбив сидящих внутри.

Судя по тому, как часто в вестернах грабили дилижансы, совершенно непонятно, кто и зачем в них ездил. Не проще ли было деньги, которые всё равно попадут к бандитам, пожертвовать церкви или общине, ну, на худой конец, просто пропить или проиграть в покер? Всё какое-то развлечение! Правда, возможно, удовольствие быть спасённым Хорошим Ковбоем было намного приятнее, чем проигрыш в карты Плохому Ковбою, но... У нас нет официальной статистики, и мы не знаем, как часто Хороший Ковбой успевал вовремя.

             В этот раз наш появился даже чуточку раньше, поэтому, присев на корточки за чахлый кустик, закурил “ Мальборо”. Во-первых, потому, что наступила рекламная пауза: “Настоящий ковбой всегда курит “Мальборо” и не боится рака лёгких: он умирает только от пули!” Во-вторых, определить правильное время спасения – дело тонкое, выше всего ценится спасение в Последний Момент! Ибо у спасаемых может остаться иллюзия, что в Предпоследний Момент они и сами могли бы спастись! В этом случае услуги ковбоя выглядят несколько навязчивыми, что ли... И опоздать нельзя: убитый священник не успеет отпустить грехи, да и изнасилованная девушка вряд ли испытает столь же большую благодарность, как сохранившая невинность! Я уж не говорю о случае, когда бандиты успели пропить-прогулять отобранные деньги: тогда спасение просто теряет смысл для всех участников драмы.

            Докурив, ковбой аккуратно закопал окурок, веточкой заровнял землю сверху: не дай Бог, появится потом какой-нибудь Шерлок Холмс или, хуже того, следователь Пафнутьев, не отмажешься ни за что на свете! Это сами они могут палить направо и налево, а ты, если Простой Ковбой, изволь дождаться, пока противник выстрелит первым!

            Наш ковбой ждать не собирался: мало ли что – вдруг один из бандитов раньше тоже был Хорошим Ковбоем? Тогда ведь и попасть может! Поэтому, вскочив на коня, выхватил один из кольтов и с криком: ” Ну, блин, рожи уголовные!” - поскакал вниз с горки, в ураганном темпе стреляя от бедра в сторону бандитов.

Возможно, вы удивились столь бесшабашной (чтобы не сказать – безмозглой) атаке? Зря. Во-первых, в вестернах количество патронов в шестизарядном кольте, в зависимости от сюжета, колеблется от десяти до пятидесяти и больше. И закончиться патроны могут только в самом конце, причём одновременно с Главным Бандитом. Потому что Главного убивать из пистолета неинтересно: его надо задушить голыми руками, или насадить на вилы, или кнутом загнать на скалу и сбросить вниз. Ещё лучше было бы на каком-нибудь заброшенном, но работающем заводике бросить врага через плечо прямо в доменную печь или в чан с серной кислотой, но это - для городских боевиков: в прерии с заводиками проблематично. Во-вторых, даже с закрытыми глазами или стреляя через плечо назад, Хороший Ковбой по определению не может попасть в им спасаемых, иначе он немедленно будет переведен в Плохие Ковбои и, соответственно, убит другим Хорошим Ковбоем. Конкуренция есть конкуренция. Нужны только крепкие профессионалы с опытом работы в прериях не менее трех лет.

Первые два бандита рухнули замертво сразу, поэтому их внешность описывать не стоит. Оставшиеся трое были весьма живописны: двое – типичные киномексиканцы, смуглые, усатые, высокие и широкоплечие. Вообще-то многие мексиканцы малорослы, кривоноги и весьма невзрачны, однако не воевать же Хорошему Ковбою с невзрачной публикой! Итак, киномексиканцы были в огромных сомбреро, расшитых куртках и широких поясах. Впрочем все эти одеяния были изрядно засалены, грязноваты, местами порваны. Видимо, систематические ограбления дилижансов всё же не приносят достаточно звонких монет, или же все деньги инвестируются куда-нибудь, скажем, в нефтяной бизнес в Саудовской Аравии, и на одежду уже не хватает...

            Третий, Главный Бандит, - среднего роста, кряжистый белокожий брюнет с черной бородой и усами. Если бы не ковбойская одежда и стетсоновская шляпа с заломленными полями, его можно было бы принять за хасида. Кстати, должен обратить ваше внимание на тот факт, что в классическом вестерне положительные герои чаще - блондины, а отрицательные – брюнеты. Особенно важно это наблюдение в отношении женщин. Исключения, конечно, бывают, но не приветствуются, скажем, если вдруг по ходу фильма Брюнетка перевоспитается и станет Хорошей, она обязательно погибнет от рук бандитов или индейцев, чтобы не отвлекать Главного Хорошего Ковбоя от Блондинки и, что ещё важнее, не заставлять зрителя гадать, кто же Хороший, а кто – Плохой. Да и вообще: брюнеты больше похожи на евреев, которых всё-таки не так жалко...

Но мы отвлеклись. А в это время один из бандитов успел выхватить револьвер и в упор выстрелить в нашего ковбоя. Разумеется, он промахнулся, но наш герой от неожиданности свалился с коня, запутался ногой в стремени, повис вниз головой, на скаку выстрелил из-под коня и... А вы что, сомневались? Ну, конечно же попал! Причём прямо в дуло револьвера бандита! Один из пленных, старый, но ещё крепкий Негр подскочил, связанными руками вцепился в повод лошади, остановил её и подставил плечо нашему Ковбою. Тот легко вскочил назад в седло, пнул ногой под зад Негра, чтобы не думал, старый, добрый осёл, что Хороший Ковбой может вывалиться из седла случайно! Так было задумано, это – вольтижировка! Впрочем, старый Негр в цирк не ходил и слова такого не знал.

В это время проснулся второй бандит. Стрелять ему, видимо, было не с руки, потому что он выхватил мачете и бросился на Ковбоя. Если вы заметили, бандиты и прочие враги никогда не нападают на Главного Героя одновременно, что сильно могло бы осложнить его задачу, а спокойно ждут, пока он уложит предыдущего, чтобы подставить свою наглую рожу под мощный апперкот строго в порядке очередности. Однако в данном случае бандит, не добежав до цели двух шагов, споткнулся о прелестную ножку, вовремя подставленную захваченной в плен Блондинкой, и растянулся в пыли. Блондинка бросилась к Ковбою: “ Эй, парень, будь другом, дай я стрельну! Дай кольт, ну пожалуйста!” В ответ Ковбой шлёпнул её слегка пониже спины: ”Приляг, отдохни, бэби, не путайся под ногами! Сейчас я с ними договорю, а потом уделю внимание и тебе. Мы найдем лучшее занятие, чем стрелять по этим мешкам с дерьмом! Эти мужские игры не для тебя, детка!” После чего мгновенно выхватил из внутреннего кармана метательный нож, который тут же воткнулся в правый глаз лежащего бандита! Правда, не совсем понятно, зачем доставать нож, когда в руках есть револьвер. Если из благородства (не может же Хороший Ковбой выйти с кольтом против мачете!), то тогда почему он метнул нож в лежачего, которого не бьют? Впрочем, не бьют – не значит, что не режут...

И вот, наконец, кульминация: Главный Бандит против Главного Героя! Два всадника вихрем носятся друг мимо друга, периодически вздыбливая коней и посылая “в молоко” пулю за пулей. Наконец, это надоедает даже режиссёру, патроны в обоих кольтах заканчиваются, соперники спешиваются, и начинается рукопашная, в которой у Бандита в руках – здоровенный нож, а у Ковбоя – черный пояс по карате. Не спрашивайте, откуда – все Настоящие Мужчины в Голливуде владеют карате, или кун-фу, или, на худой конец, бразильской капоэйрой. Видимо, в детстве учились в спецшколах с последующей практикой в притонах Гонконга. Может, так уж у них, у Ковбоев, принято... Понятно, что у Бандита – никаких шансов, после очередного удара подкованным сапогом в голову с поворота он падает, наш Герой с хрустом сворачивает ему шею.

Враг побеждён! К Ковбою подскакивает ещё один участник драмы, ранее не востребованный сюжетом ввиду полной непригодности к сражениям и прочим развлечениям Всё Ещё Дикого Запада. Даже странно, как он сюда попал... Это – молодой, очень стройный, узкоплечий молодой человек с нежно-розовой кожей, девичьим румянцем, томным взглядом и с соответствующими внешности манерами поведения.

 - О, Ковбой! Как Вы прекрасны! Я, видите ли, свободный художник! Я хотел бы вас писать! Возможно, обнажённым, или полу... Это был бы шедевр! Мы могли бы начать в любое время! О-о-о!

Получив сильнейший пинок сапогом в тощий вихляющий зад, Художник растянулся в пыли и от бессилия заплакал. Ковбой брезгливо вытер сапог пучком пожухлой травы, отвернулся и галантно предложил даме согнутую крендельком руку. И...

Вы ждали хэппи-энда, господа? А кто вам его обещал? Я? Ничего подобного! Фильм здесь бы и закончился, а жизнь... Наша история только начинается!

Во-первых, дама с негодованием отвергает руку, то есть с криком: “Отвали, подонок!”, - просто-напросто отдергивает её, попутно пытаясь влепить Герою пощёчину другой! Ковбой с изумлением смотрит на нее, ибо обычно Спасенные Дамы не отвергают и более конкретные предложения. И вот тут-то он замечает совершенно невероятную деталь: наша героиня – не Блондинка! То есть, не совсем Блондинка. Но и не Брюнетка! И даже (Господи, спаси и сохрани!) – не Рыжая! И определить, Хорошая она или Плохая – невозможно! Она – то ли Блоннетка, то ли Брюндинка, через прядь меняющая цвет волос. Здесь бы нашему герою крепко призадуматься, ибо мелирование – явление совершенно из другой жизни, где в салоне не пьют и не дерутся, а перекрашиваются и стригутся. Впрочем, он даже называется не “ Салун”, как у порядочных людей, а не “Салон”. И, стало быть...

Впрочем, Ковбои задумываться не умеют, хотя иногда и морщат лоб (в основном, при игре в покер). Поэтому, поставив блок против неловкой попытки оскорбления действием, наш герой пытается повторить попытку более настойчиво, сочтя предыдущее новомодной формой кокетства. Дама возмущена до предела, что проявляется в лексике, где самое ласковое выражение, которого удостоился Ковбой, это ”Выродок вонючий!“ В дело вмешивается последний участник драмы, Скромный Священник. Описывать его мы не будем: все Скромные Священники выглядят примерно одинаково, а в конфессиональных различиях мы не очень-то сильны. Ну не мулла, не раввин – и ладно!

 - Сын мой, остановись! Ты и так уже натворил много из того, что не поощряется Богом!

-         О чём вы, святой отец? О том, что я вас спас от бандитов?

 - Ты, сын мой, убил пять человек, чтобы спасти четверых. Впрочем, до осознания неправедности этого ты ещё не дорос. Вернее, время твоё ещё не доросло. Подойди ко мне, возьми меня за руку и закрой глаза. Да не бойся, ничего плохого я тебе не сделаю.

 - Бояться? Вас?! – У Ковбоя глаза от удивления чуть не выкатились из орбит. – Да я...

Ковбой подскочил к Священнику, схватил его за маленькую сморщенную ладошку, закрыл глаза и почувствовал, как он падает куда-то вниз, ветер свистит в ушах... Вы когда-нибудь пользовались Машиной Времени? Нет? А зря!

            Когда Ковбой открыл глаза... Ну, что вам сказать? Когда-то он слышал от кого-то, что есть на свете сумасшедший город Нью-Йорк, но думал, что это просто пьяная болтовня. Как же так – тысячи людей на улице одновременно? Если нечаянно выстрелить – гражданская же война начнётся!

Людей было гораздо больше – наверное, миллионы. Они спешили, неслись во всех направлениях, при этом все одновременно говорили на самых разных языках, были одеты в совершенно невообразимые одежды, на головах у многих творилось такое, чего Ковбой не назвал бы причёской даже после третьей бутылки виски! В ушах, носах, бровях, как у мужчин, так и у женщин, торчали многочисленные металлические серёжки. Частенько определить возраст или даже пол было невозможно.

По улицам, отчаянно гудя, ползли стада машин. До этого в своей жизни Ковбой видел машины, но совсем другие, и только две. Над всем этим морем движущихся тел нависали огромные сооружения. Назвать ТАКОЕ домом – язык не поворачивается. Дом – это место, где живёт одна семья. Ну, две-три... А в этих сооружениях можно было бы запросто поселить два-три города из тех, где побывал за свою жизнь Ковбой.

Пассажиры дилижанса во главе со Священником целеустремлённо пробивались куда-то в этом муравейнике, пока не остановились перед зданием с надписью на фронтоне: ”Суд”. Какой именно суд, Ковбой разглядеть не успел, так как читал медленно и по складам: беглое чтение не есть занятие, приличествующее ковбою. Это - дело клерков, то есть особей, скакать не умеющих, стреляющих плохо, но живущих хорошо. Интересная порода людей, должен я вам сказать! Но сегодня речь не о них. Да и какая разница! Суд – он и есть суд.

- Святой отец, какого чёрта! Вы что, собрались меня судить?

- Не богохульствуй! И вообще, веди себя прилично! Здесь не прерия.

А судить тебя надо, иначе ты никогда не поймёшь, как вы там живёте, какие вы все ещё дикие! Да-да, не только индейцы, а вы все.

            В огромном зале суда было прохладно, народу толпилось много, но никто не галдел, говорили тихо, почти шёпотом, кого-то ждали. На Ковбоя смотрели, как на диковинную зверюшку, но вопросов не задавали и пальцами не показывали.

Кто-то мягко, но настойчиво подёргал Ковбоя за рукав. Обернувшись, наш герой увидел невысокого, полного, лысоватого молодого человека в сером костюме и белой рубашке с плохо повязанным, ярким галстуком.

 - Здравствуйте! Если вы не против, я – ваш адвокат. Меня зовут Дэн Краун. У вас есть чем оплатить услуги защиты?

- Какой защиты? От кого? Да и денег у меня тут нет!

 - Не волнуйтесь, вы имеете право на бесплатную защиту. Хотя, честно говоря, я бы предпочёл платную... Бесплатные пирожные обычно обходятся дороже. О’кей! Я просмотрел ваше дело. Думаю, если вы признаете себя виновным по основным пунктам, мы сможем сослаться на незнание вами закона в связи с неграмотностью и тяжёлым сиротским детством...

 - Какое, к дьяволу, сиротское детство?! Я был бы счастлив быть сиротой! У меня был такой папаша!

 - Не горячитесь, молодой человек! Доказать всё равно никто ничего не сможет, давно было дело, больше ста лет назад, свидетелей нет в живых! А сиротой в суде быть всегда выгоднее, ибо плохие родители были у многих, этим никого не удивишь. У меня, например, отец был алкоголик, а я – юрист. Впрочем, если честно, он был очень небедный алкоголик, и всё пропить не смог, нам, его детям, тоже кое-что перепало... Так что, решено – вы сирота!

- Какой сирота? Зачем? Почему? Я – невиновен! Я же их спасал! Вы что, сума сошли тут все?

 - Вы виновны в дискриминации женщины, вы её оттолкнули и не признали её равное право на борьбу с преступниками! Кроме того, вы ударили ногой афроамериканца!

- Кого-кого? Это ещё что за чудо такое?

- Человек с чёрным цветом кожи.

- Да?.. Значит, белые – это евроамериканцы, а жёлтые - азиамериканцы?

             - Не умничайте! После многих лет дискриминации слово “негр” признано унижающим человеческое достоинство. Как и слово” чёрный”. Белых и жёлтых это не касается.

- Господи! Столько болтовни из-за какого-то старого негра?

 - Вот только за слово “негр” вы можете сесть в тюрьму! Это – расизм!

А ещё вы оскорбили молодого человека с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Слава Богу, среди спасаемых не было инвалидов, а то вы бы умудрились унизить все возможные меньшинства!

 - Да что вы все тут, с ума посходили, что ли? Неужели судья не поймёт, что я – нормальный человек и всё сделал, чтобы этих идиотов спасти!

            - Да, но, спасая, вы не имели права их обижать, даже нечаянно! Вот если бы все они были нормальными белыми мужиками, тогда пожалуйста, сколько угодно! И кстати о судье: она – женщина, афроамериканка, хоть и со светлой кожей, и (между нами, я её давно знаю) она – лесбиянка. Ну, и, разумеется, демократка с леволиберальным уклоном. Так что у вас нет ни единого шанса!

- Но почему мне дали такого судью? То есть такую? Это же несправедливо!

 - А вы как хотели? Всё правильно, ведь иначе вы, БЕЛЫЙ, МУЖЧИНА, да ещё и ГЕТЕРОСЕКСУАЛ, могли оказаться невиновным! Завтра же вся страна вышла бы к Капитолию, причём белые либералы – впереди. Они всегда борются за права всех остальных против самих себя.

-         Встать! Суд идёт!

Эта формула, как и сам судья в длинной чёрной мантии, были Ковбою знакомы: пожалуй, единственное, что не изменилось в мире. Правда, присмотревшись, Ковбой определил, что судья – действительно женщина, с очень короткой причёской и без макияжа. Всё остальное о ней Ковбой уже знал...

Обвинение обличало, защита что-то невнятно возражала, публика возмущалась и ненавидела преступника. Поэтому наш герой смирился с участью, надеясь бежать из-под ареста где-нибудь по пути в тюрьму. И вдруг...

- Защита просит уважаемый суд выслушать свидетельницу Донну Чипс.

- Ваша честь! Я подтверждаю, что прабабушка подсудимого рассказывала моей прабабушке, что, когда он, то есть она, была маленькой, родители, не желая иметь четвёртую дочь, сделали ей операцию по изменению пола, и теперь она – это он. Стало быть, подсудимый – трансвестит! Прабабушки уже умерли, но я всё помню точно!

Зал замер. Ковбой взревел и попытался прыгнуть через перегородку, адвокат с охраной с трудом успели его перехватить.

 - Молчи, дурак! – прошипел адвокат. – Это я придумал. Это – твой единственный шанс! Трансвестита они посадить не посмеют, он ведь тоже меньшинство! Причём меньшее, чем все остальные. А в споре любых меньшинств меньшее всегда невиновно перед большим. Это – главный принцип развитой демократии! Можешь ещё попробовать принять ислам, защищать права бедных мусульман сейчас тоже полезно, но поверь моему опыту: трансвестит лучше! Прости меня, Ковбой, но другого пути на волю у тебя нет.

            Ковбоя затошнило, его начало распирать изнутри, он закрутился волчком, рухнул на землю и...

            Он лежал на продавленной узкой кровати на втором этаже салуна “У одноглазого Джо”. Голова раскалывалась, во рту с трудом ворочался сухой распухший язык.

             - Да – подумал Ковбой – литр виски на голодный желудок – многовато... Не стоило бы. А уж какая чушь после этого снится... Впрочем, пора! Опохмелиться – и в дорогу.

            Вдоль по дороге скакал ковбой. Куда и зачем? Неважно. Вы ведь не хуже меня знаете: в начале любого вестерна по пыльной дороге скачет ковбой. Как и в начале рассказа, путь Ковбоя лежал в гору. Как и положено, посмотрев с горы вниз, ковбой обнаружил знакомую картинку: пятеро бандитов напали на дилижанс, захватив в плен и ограбив сидящих внутри. Присев на корточки, Ковбой покурил, зябко передёрнул плечами, сплюнул, пробормотал что-то типа: “ Шли бы вы все...”, вскочил на лошадь и поскакал. В противоположную сторону.

 Нью-Йорк, апрель 2006 г.