|
Скрывшись от людей, от
животных и растений...
Скрывшись от людей, от животных
И растений
В расщелинах страсти -
Горе нам.
Сгинув бесследно в омутах чувств,
Возжаждав любви до последнего
вздоха -
Горе нам.
Эта эпоха
именно для безответной любви и надежды.
Где же тот мир перламутровых ставней
В которые смотрят огневые глаза,
Но в опытах бреда
Мы первыми были и будем
И поэтому -
Горе нам.
Здравствуйте, люди!
И до свиданья, нет прощайте,
Не прощенья прошу я, но следом
Не идти вам за мной,
И за этим бредом
И этой тоской,
В мир, где камень не ведом
За пазухой рядом с сердцем.
Попаду невзначай в огневые глаза
Пылинкою страсти
И покажется мне - вот оно,
Глупое счастье,
Чтобы прятаться снова
От Растений в расщелинах неба.
Мой безрадостный гений
Просит зрелищ и хлеба
Под сплетеньем терновым
Любви.
Но пойдут следом люди
Не удержишь их горем,
Сердцем с хреном на блюде,
Чьим-то злым разговором
И увидим мы тоже
Как страдают растенья
И бредет бездорожьем
Мой безрадостный гений
Сердце ищет, от страсти
Позабыв обезуметь
А за ним идут души
В дождь по лужам, разуты -
Счастья им, счастья.
Утекает
песок...
Там
ведерко с песком, здесь стаканчик с вином,
В захолустье, в Бордо забродил,
Что, малыш, ты кутил, все поставив вверх дном
И ведерко свое позабыл, раздавил.....
Школа, глянцевый свет, зацелованный след,
Фотографий распухший альбом,
Что, дитя, ты нашел, там, где выхода нет,
Всю природу поставив вверх дном?
Видно. времечко так, понеслось колесом,
Что, же юноша, ты занемог
И часов серебристый стекает песок -
Повернуть их сумеет лишь Бог.
И песочек метут уходящих минут,
Что же, муж, ты глядишь, одинок -
Берег, лодка, река, и надежда, что ждут
Не уходит ведерком в песок.
Заупокойный Джаз
Ну-ка,
дитя кровавое,
Мальчик, который в глазах,
Смейся прощаясь, лабая
Заупокойный джаз.
Я подойду, отмеченный,
Вихрем задетый сна,
Ветром зовущим вечности,
В хлебном бреду вина.
Сердце, дитя, настраивай,
Душу, как струны рви,
Что на послед сыграешь ты, -
Вечную боль Любви.
Кто-то присядет путником,
Прежде, чем уходить,
Ну-ка, дитя, распутывай
Дым золотых кадил.
Где-то в краю нетронутом
Ветром бредовых грез
Пусто и тихим омутом
Мальчик, иди вразнос.
Черти вздыхают, бедные,
И позабыв покой
Лабая ритмы вредные,
Мальчик, порви с тоской.
Ну-ка, дитя бескровное
Запечатлись в глазах.
Пляшет Луна багровая,
Звезды лабают джаз!.
Полонез
В саду
моем заросших два пруда.
Два ветра стерегут один опавший лист,
Один мне скажет нет, другой мне крикнет - да,
Иди - ищи того, чей отзовется свист.
Лови сквозь сон ветвей движенье соловья.
Весенних чувств ему дай дудку в семь колен
И песня про любовь, про светлые края
Вернет меня туда, где ничего взамен.
Но я смотрю в тот мир, где сходятся пути.
Где вещи всех мастей находят свой приют,
На увяданья тлен, хоть смейся, хоть грусти,
Танцуя полонез в пыли златых минут.
Танец Смерти
Посмотри, мой мальчик, будет лучше,
Как танцуя тело раскололи,
Не придут, не скажут, не научат
Всей науке несказанной боли.
Вслушайся, на всех кровавых масках
Не любви ль слова, стихая стонут,
Что когда-то было страшной сказкой
Ныне воплощения достойно.
Вдумайся, мой мальчик, чет ли, нечет, -
Нет уже ни правых, виноватых,
Танец смерти всех едино лечит,
Ветхие содрав с души заплаты.
И когда, взлетев единой искрой,
Станешь ты, играя именами,
Вспоминать, что далеко, что близко,
Осознай, что ты навечно с нами.
Ибо нет в пространстве сочетанья,
Ибо нет у вечности урока,
Ибо нет в душе твоей остатков,
Ждущих неприкаянного срока.
Все свершилось, только надо вспомнить,
Все вошло в распахнутые двери,
Все взошло в зенит своих страданий,
Все прошло - находки и потери.
По пути танцующих восстаний,
Обновлений пляшущего Бога,
Где сверкают радужные грани,
Рвется, та, что сомкнута, дорога.
Обернись, мой мальчик, напрощанье
Будучи уже самим собою,
Искрою взлетев поверх печали,
Выше нашей несказанной боли.
Бег
Все
бежим от себя непонятно в какую страну
Сторону, на семи раздувающих искры ветрах
Парусов простыня, да ухмылка на всех небесах
На которые я направляю моей необузданной страсти волну.
все бежим. Бесконечен терзающий бег. Тени век,
шепот рек, раздвигающих вечного страха пески,
ожидания чуда,- исцеления божьих калек
И с кровавого блюда танцовщица смахнет прядь волос
с чуть заметным дрожаньем руки.
Ожидая исхода времен, в пустоте, нищете, от великой тоски.
Все бежим, убегаем, столбом соляным
притворяясь
затем, чтоб боялись все взгляда назад
И витает отечеств никем не исчисленный дым
Не записанный в книги тех битв, на которых убитых съедят.
Все бежим тротуары сметая, таща за собой
Груз, поклажу ненужную той суеты от рабов
От кутюр недоношенных съеденных шляп
на пустой голове
из распластанной черной землицы в полях
Лошадиною силой и удобренной ею же, ей,
Ну, родная, живее, живей, - нам бежать еще долго,
от себя как от бога, любви. Зарастет лебедой,
Та дорога, что прежде казалась, широкой, святой.
Убегает от нас, в нерастоптанный мир ароматом пьянящих цветов,
где становятся Всем, погрузившись в Ничто.
Неизбежность Любви
День
прочитан наперед -
Жить уже не интересно.
Волос мягко упадет
На солому в край небесный.
И вращаются столы
Удивляясь в вечном чуде,
Игры света, игры мглы
Оттеняют хрен на блюде.
В божьем царстве говорят
На наречиях нездешних,
Там в партере первый ряд
Черных фраков ад кромешный.
Духи силятся, поют -
Ультразвуки, инфраволны
И сердца людей сдают
Трехгрошовой тарой полной.
Трехгрошовая любовь
(Мне величья не принизить)
Ты программки изготовь
В рамках будущих коллизий.
Представленье я смотрю,
(Что же так грустны паяцы),
Сцену сумерек, зарю,
Плакать надо ли, смеяться.
Плакать надо над собой,
Потешаться скоморохом.
Золоченою трубой
Ангел выпил море вздохов,
Ангел выпил море сна
Море горечи полынной,
И качается луна -
Серп рогатый над долиной.
Ты крылатое дитя
Я - крылатое сомненье
Ветры в уши насвистят -
Воскресенье, воскрешенье....
Но трубою золотой
Ангел выпьет нашу нежность
За последнюю чертой
Где любовь есть неизбежность.
Земля
Много,
много земле остается
От прошедших за все эти годы,
И сплетают могучие корни,
Нити трав, свои ловчие сети -
Души спутаны мягкостью дерна,
Этой лаской
её черноземов,
Этой сказкой
бездонных колодцев,
Наших жизней, как будто спасенных.
И так хочется здесь же остаться
Будто нет ничего больше в мире,
Кроме этой земли.
И скитаться,
И бродить по вселенной нет смысла
Но когда разрывается время
Полотном пёстротканой завесы
И зияют в пустотах прорехи,
Лики смерти во всех ее видах,
Лики Бога, любви отдаленной
И уже непонятно, где кто -
То ли бог, призывающий к смерти,
К оставлению милой планеты,
То ли смерть в маске доброго бога
И в доспехах спасенной любви.
Отпускают могучие корни,
Рвутся цепкие руки травинок,
Не зовет колыбель черноземов.
Заунывней кандального звона
Нам покажется песня земли
Но всегда мы земле оставляем
Хоть частицу души, хоть комочек,
Погребенный в бездонных колодцах,
В ее сказках для будущих душ.
Здесь иные наклонятся травы
И шепнут своим новым знакомым
Вслед за нами пришедшим, уставшим
Сокровенное слово Любви.
|
