Бамбуковые палочки

Когда едешь по Китаю, то замечаешь, что нет свободного пространства между городами, почти не видишь лесов, рощ, обширных полей; микрорайоны и посёлки на каждом километре, необработанной земли в государстве практически нет. Европейца это заставляет задуматься.

 * * *

Гуляю по ночному Шанхаю, где море огней и рекламы, губы невольно шепчут:

– Манхеттен!

А в Америке говорю друзьям:

– Шанхай! У вас самый настоящий Шанхай!

Неужели человечество в ближайшие десятилетия так ничего нового и не придумает?

 * * *

Если вы отправляетесь отдыхать на остров Хайнань, готовьтесь к тому, что вас обманут. Заметили это - идите разбираться. С улыбкой обманывали, с улыбкой и объясняться будут. Помните: на островном Китае улыбка – это ещё не знак расположения и гостеприимства. Экзотический пальмовый рай ежедневно сотрясается обвешиванием и обворовыванием туристов, и народности, живущие здесь, очень в этом изобретательны. И вот уже нет денег, нет хорошего настроения, а что же осталось? Улыбка.

Однако замечательная особенность жизни заключается в том, что один день проходит и наступает другой. И это уже не из действительности Китая, а из китайской мудрости.

 ***

 Огромный лазерный экран на небоскрёбе не даёт мне уснуть. Красные, синие, зелёные всполохи на стене отвлекают. Если задвинуть плотно шторы, гостиничный номер станет похож на ячейку пчелы в улье. Поднимешь руку - и достанешь до потолка. Соседние небоскрёбы, как великаны, заглядывают в мои окна и будто спрашивают:

– Что, не спишь? Мы тоже.

***

У китайцев есть поговорка: работать у императора так же опасно, как находиться рядом с тигром. Лучше сажать деревья, учить детей, выпекать хлеб, но к тигру почему-то тянет.

***

Эстакады в Китае – необходимость, но и на них пробки. Американизация и переизбыток всего европейского стремительно подняли эту страну вверх на сто этажей. А что дальше?

***

Городу Сучжоу 2000 лет. Здесь есть парки, каналы, мосты. Когда-то Марко Поло назвал его китайской Венецией. Любили этот город и императоры. Именно в нём они выбирали для себя красавиц. Я не встретила их на улицах, неужели всех разобрали? И, похоже, не только императоры. 

 * * *

Увидев на одной улице шестирядное движение велосипедов, я подумала, что муравейник снялся и переезжает на новое место.

 * * *

Несколько сот лет назад один китайский чиновник продвигал тех, кто приходил к нему с просьбами (не бесплатно, конечно). Император узнал об этом, и тогда этот человек построил сад с озером, чайными домиками и причудливыми нагромождениями камней. Так он искупил свою вину перед общественностью. Это было в городе Сучжоу. Надо учиться у истории, пусть даже китайской.

 * * *

На островах в Южно-Китайском море – тропики, по российским меркам – сауна круглый год. Через два дня привыкаешь к влажному, тёплому воздуху, обжигающему солнцу. Всё так расслабляет, что ничего не хочется делать: лежи себе под деревом и жди, когда упадёт банан. А лицо, даже если ты его прятал от солнца, всё равно очень скоро становится красным, как зад у обезьяны.

 * * *

Когда китайцы сказали, чтó я только что съела, мне захотелось прикрыть рот рукой, чтобы не вырвало. Позор и ужас этого акта были бы некстати в ресторане. И я тут же заказала русской водки: во-первых, прочистит, а во-вторых, забудешься.

 * * *

По-китайски спасибо: «Сé-се» (с ударением на первый слог). Я говорю это  в магазинах, на улице, в гостинице. Местные жители удивлённо поднимают брови и произносят то же слово, но со своим специфическим акцентом, который мне не по силам, но мы всё-таки понимаем друг друга.

Одно слово надо выучить, когда едешь в незнакомую страну, хотя бы одно!

 * * *

Русская туристка в Шанхае показала мне свою руку, которую ночью искусали комары. Я в изумлении:

– Чем же они здесь питаются, ведь вы живёте на 25-м этаже?!

– Нами, – спокойно ответила дама.

И я долго размышляла над единоборством природы и человека.

* * *

Китай – очень большая страна, за две недели путешествия я провела только в самолётах тридцать часов. Кажется, увидела всё - от идеально чистого и суперсовременного Гонконга до горных деревень, где почти всегда снег и нет электричества. Если бы мне предложили провести ещё один день в этой стране так, как я хочу, я бы отправилась в эти горы. Ведь этнографические кукольные домики я уже видела, а хочется настоящего.

* * *

Термоисточники в Китае – это не только ванны, а джакузи прямо в земле, выложенные камнем. Вода в них +40º. Она успокаивает боль в суставах, скользит по телу, как шёлк. Тропический парк вокруг великолепен: орхидеи, жасмины, бамбук. Я сижу в горячем каменном мешке с кокосовым молоком, поднимаю голову вверх, вижу тоже кокос, да не один, а с десяток на согнутой пальме, прямо над моей головой. Становится не по себе. С неохотой перехожу в другой бассейн, где в минеральной воде множество трав. Они плавают в хлопковых белых мешочках и придают необычный аромат купанию. В голове мысль: приеду домой – сделаю то же самое. И мешочки найдутся, и трава. Буду лежать в ванне и вспоминать Китай. 

* * *

О чём думает спасатель на пляже, бронзовый от загара молодой человек лет 30, изо дня в день по много часов глядя на отдыхающих, слушая их крики и смех:

– Чтоб вы все утонули! 

* * *

 Из Китая не уедешь без шляпы. Здесь их очень много: так и тянет купить. Либо традиционную, конусовидной формы из бамбука или кокоса, либо сработанную на фабрике дизайнером. Я покупаю и ту, и другую. А вот что надеть, чтобы выглядеть в аэропорту эффектно, пока не решила. Ведь завтра мы едем в другой город, и там тоже, наверно, шляпы продают. 

* * *

На чайную церемонию по аналогии Гунфу-ча прихожу с головной болью и многозначительными позывами в животе. Сажусь, не ожидая ничего особенного, на всякий случай спрашиваю, есть ли рядом туалет. Испробовав маленькими чашечками, которые больше напоминают русские стопки, несколько видов зелёного чая, выхожу на улицу – совершенно здорова. На следующий день хожу по магазинам в поисках чудодейственного напитка. Покупаю. И всю дорогу до гостиницы думаю, как созову друзей и буду угощать их ароматным напитком. И хорошо бы пришли они ко мне с недомоганиями или уставшие, а то ведь не поверят в превращение. 

* * *  

Известно, что тропические фрукты в самих тропиках вкуснее, поэтому ем их на Хайнане каждый день. Больше всего полюбила «красный дракон». Внешне он похож на капусту кольраби, только красного цвета, и есть надо лишь внутренности. Это белая мякоть в чёрную точку со вкусом клубники. В день отъезда решаю купить домой несколько штук. Китаянка взвешивает и громко объявляет:

– Килограмм.

Я возмущена:

– Нет килограмма.

Торговка не смутилась:

– В Китай есть больсой килограмм и маленький. 

* * *

Южно-Китайское море штормит. Волны набегают одна за другой, перемешивая песок с осколками кораллов. Войти в море трудно, тебя всё время отбрасывает назад, к берегу. А если уж ты выбрался хотя бы метров на сто, можно спокойно лежать, покачиваясь на огромных волнах в тёплой воде. Одно неудобство – сгоришь обязательно, даже через воду. Лучи солнца легко проходят и через навес из пальмовых листьев. Здесь над всем властвует солнце и вода, а человек лишь пытается выжить.

 * * *

Утром по отелю среди русских туристов разносится весть, что Володя ночью прострелял жемчужное ожерелье, которое купил накануне жене Лене. За завтраком ситуация разъяснилась: оказывается он отправился в тир и так увлёкся, что, кроме запланированных денег, истратил ещё  столько, сколько стоит дорогое женское украшение. Удержаться было действительно трудно, ведь его пригласили на открытый полигон, где он палил из зенитной установки и «Калашникова». А что? Главное – за всё платил, и ему  предоставили сервис. 

* * *

  В пекинском аэропорту получила свой чемодан в изуродованном виде: сбиты колёса, сломана ручка. Как дальше двигаться по стране? Гид пошёл со мной разбираться в отдел перевозок. Через десять минут мне вручили новый. Я не удивилась и не обрадовалась, может, потому, что ехала сюда не за этим.

 * * *

От китайской кухни заболел желудок. Рестораны в самом Китае сильно отличаются от тех, что в России. Наверное, так же, как одесситы в самой Одессе от своих земляков, живущих в Москве или в Петербурге.

 * * *

В китайском алфавите 8000 иероглифов. Чтобы научиться читать хотя бы газету и писать, надо знать 3000 знаков. Часто европейцы, освоив устную речь, так и не могут научиться писать по-китайски. Я спрашиваю гида, показывая на некоторые иероглифы, что они обозначают. Он называет мне либо одно слово, либо только слог. Мои попытки научиться читать по-китайски ограничились одним иероглифом, который очень похож на заглавную букву «Л», и обозначает «человек, люди». Разные мы всё-таки на планете. 

* * *

На внутренних авиалиниях в Китае принято в конце полёта дарить всем пассажирам браслеты из морских раковин на счастье. Я приняла подарок, теперь жду счастья. 

* * *

В Китае есть мясо солёное, острое, сладкое и, извините, пахнущее мочой. Последнее к тому же сочится кровью. Так что ничего, прожить можно.  

* * *

Вечером снимаем напряжение после экскурсий тем, что пьём лёгкое красное вино под названием «Китайская стена». Тост чаще всего провозглашают друзья из Белоруссии Рита и Олег:

– Славяне, давайте выпьем за стабильность цен на газ между нашими странами! 

* * *

В Пекине проживает 13 миллионов человек. 3 миллиона имеют машины, остальные - велосипеды.

* * *

Ограничение рождаемости в Китае было узаконено в 1978 году. Второй ребёнок в семье облагается большим штрафом, он как бы вне закона. Ему трудно получить паспорт, образование. А с кем ни поговоришь - у всех или брат, или сестра есть. 

* * *

Средняя этажность в Пекине – 25–30 этажей. Город стремительно строится. На одном квадратном метре, глядя из окна гостиницы, я насчитала девять башенных кранов. 

* * *

    Покупаем чай с москвичкой Инной в небольшой лавочке. Продавец – добрейший человек,  внимательный, общительный, постоянно улыбается, к тому же знает несколько русских слов и с десяток английских. Это упрощает ситуацию. Когда развешанный продукт он начинает упаковывать, то старается выбрать для нас самые красивые коробочки и баночки. Тут Инна замечает, из какого нижнего шкафа хозяин их достаёт. Она становится на колени и, не спросив разрешения, стремительно раскрывает этот шкаф. Банки с грохотом катятся по всему магазину. В этой ситуации не выдерживаю я, начинаю собирать их. Продавец хлопочет рядом и совсем не сердится. Когда Инна в очередной раз услышала моё: «Простите нас, пожалуйста», громко произнесла:

– Что ты всё перед ним извиняешься, смотри, какой мы ему порядок навели! 

* * *

В императорском дворце в Пекине часто спотыкаемся о пороги. Спрашиваем:

– Зачем они?

Ответ гида:

– Чтобы не входило зло и не выходило богатство.

Слышу голос Олега из Белоруссии, который говорит своей жене Рите:

– Приеду домой – все пороги восстановлю. А то не успеешь денег собрать - то в Китай, то в Индонезию, - живём, как голытьба перелётная. 

* * *

Китайская традиционная музыка Ку-Чён – это струнные инструменты, издающие нежные, ненавязчивые звуки. Если европейские мелодии требуют движений и будоражит сознание, китайские остановят и заставят задуматься. 

* * *

Гугун – это комплекс дворцовых построек в традиционной китайской архитектуре, где обязательны роспись, изображение драконов, деревянные перекрытия и мебель из красного дерева, покрытая лаком. А острые загнутые крыши, по поверью, отгоняют злых духов. Мне показалась интересной судьба последнего императора Китая Пу-И, когда-то жившего здесь. Она сродни судьбе Монте Кристо. Этот человек был захвачен Красной Армией во время гражданской войны. Жил в СССР как политический изгнанник, написал книгу «Первая часть моей жизни». Но всё это показалось ему недостаточным, и он решил улучшить своё положение, так как имел тайные намерения. Для этого написал письмо Сталину с просьбой вступить в Коммунистическую партию, потому что считал, что это позволит ему беспрепятственно передвигаться по стране и даже выезжать за границу. Сталин не ответил ему, и авантюрную мечту сбежать в Америку и воспользоваться припрятанными драгоценностями пришлось оставить. В это время в Китае была провозглашена республика. Бывшего императора депортировали на родину, где, разумеется, отправили тюрьму. Через несколько лет он вышел на свободу, женился на медсестре и жил как обычный гражданин, работая садовником. Умер в 1967 году. Почему не написал книгу про вторую часть своей жизни, мне неясно: судьба монарха, конечно, незавидная, но интересная. 

* * *

Храм Неба – китайские Кижи: сделаны из дерева без единого гвоздя, и возраст почтенный - почти 600 лет. 

* * *

Старые деревья в Китае, которым сто и более лет, принято помечать табличками. Их не ломают, не калечат. Возле них любят фотографироваться и местные жители, и туристы. Каждое такое дерево что-то обозначает: одно – любовь, другое – семейное счастье, третье – богатство. Хотя я думаю: богатство в том и заключается, что все эти деревья есть в стране. 

* * *

Самый длинный проспект в Пекине называется «Вечное спокойствие», протяжённость его 40 километров. Есть и площадь «Небесное спокойствие». Спрашиваю гида, почему такие похожие названия. Его ответ:

– Нас очень много, и малейшее волнение людей непредсказуемо и опасно. Поэтому с давних пор и императоры, и теперешние руководители используют слово «спокойствие» в названиях, чтобы люди не волновались. 

* * *

В музее, где множество бронзовых курильниц, посуды, изделий из нефрита и серебра, смотрю на обыкновенную фарфоровую тарелку. Из таких китайцы едят лапшу палочками. На ней нет ни рисунков, ни иероглифов. Одним словом, будто бы пустяк, а стоит очень дорого, потому что тарелка старая и несколько столетий ждала своего звёздного часа в земле, дождалась и смотрит теперь на всех нас свысока. 

* * *

В ресторане «Пекинская утка» заворачивают жареное утиное мясо в рисовые лепёшки, предварительно полив содержимое кисло-сладким соусом. Я ем это блюдо и говорю:

– А у нас такое называется фаршированными блинчиками. 

* * *

Мы едем к Великой Китайской стене в окрестностях Бадалина. Я мечтала о ней с детства, увидев когда-то в журнале цветное фото этого архитектурного шедевра. Мне всегда казалось, а сейчас я убеждена в этом, что грандиозные памятники зодчества, создававшиеся человеческим трудом, потом и кровью, оставляют в нас след, может, даже что-то меняют в душе, когда мы прикасаемся к вечному и нетленному. Именно в эти минуты человек взрослеет. Он начинает понимать ценности жизни, если видит подлинное, настоящее. Ничего не имею против развлечений, но разнообразные шоу не должны подменять правды жизни. Хотя бы один раз каждый должен увидеть прекрасный дворец или храм, картину в оригинале или статую из бронзы, мрамора, чтобы осознать раз и навсегда, что во главе всего стоит труд. Где и какой народ построит ещё такую стену? И построит ли вообще что-то, что будет притягивать к себе людей со всего света, да ещё не одну сотню лет.

И вот она появилась неожиданно из-за поворота, с лестничными маршами и укреплениями. Её крепости и казематы строились ещё в III веке до н.э. и стоят до сих пор. Сторожевые башни облюбовали туристы, и трудно сосчитать, сколько здесь делается фотографий хотя бы за один день!

Для китайца побывать на Великой стене - как для россиянина посетить Эрмитаж или Кремль. Ты – гражданин мира, если прошёл по ней, подышал этим воздухом, постоял у края зубчатых стен, над обрывом, глядя на скалы и небо.

Великая Китайская стена – одно из самых посещаемых мест в мире. Прочность и спокойствие этого сооружения, постоянство и неброская простота, геометрическая точность – всё в ней  восхищает! Кажется даже, за ней и нет ничего вовсе, только здесь, на этих плитах, всему конец и начало. Из космоса её с интересом разглядывают космонавты, а я сейчас, на Земле, иду по ней от башни до башни и считаю ступени. Вот уже поднялась вверх  на 350 ступенек и начала спускаться вниз, всё ждала, что кольнёт в спине или в колене. Ничего подобного со мной не случилось, и сердце работало как часы. У 70-летних немок, американок и  итальянок, что шли рядом, - то же самое. Вот такое чудо света! Оно объединяет людей, даёт силы, и главное – мы здесь все улыбаемся и почти любим друг друга! Спрашиваю гида:

– Вы пытаетесь как-то изучить феномен стены?

Он отвечает:

– А зачем? Ведь от неё одна польза и вам, и китайцам. 

* * *

Китайские деревни так же бедны, как и русские. Они тихи и задумчивы. Или ждут чего, или ничего не ждут. Серость и безропотность их существования во всём: улицы пусты и некрасивы. Редкие прохожие идут, не поднимая глаз, с вязанкой хвороста или с пустым ведром. Я хочу кому-нибудь махнуть рукой из окна автобуса, но на меня никто не смотрит. И правильно делает. 

* * *

С гидом Аней покупаю кофточку из натурального шёлка. Она помогает мне выбрать, о чём-то говорит с продавцами, кажется, просит их подобрать для меня что-нибудь подходящее по цвету и фасону. Мои же руки всё время тянутся к красному, белому или ярко-жёлтому в традиционном крое. Но Аня, молодая женщина лет 25, учившая русский язык в Харбине, ненавязчиво подводит меня к витрине, где вещи более спокойных тонов, что для ежедневной носки предпочтительней.

– Посмотрите, это не чёрный цвет, а цвет спелой сливы. Иероглифы по вертикали обозначают удачу, изображение дракона поможет одолеть все невзгоды и победить врагов.

Я улыбаюсь, касаясь рукой невесомой, тонкой драгоценной ткани, и она мягко скользит между пальцев.

– Что касается моих врагов, Аня, они знаешь как намучились со мной, но так и не победили, а жизненные силы, пожалуй, не помешают. У меня столько планов!..  

* * *

Бамбуковые палочки, которыми китайцы обедают, для меня недосягаемое искусство. Я не могу научиться держать их так, чтобы есть ими рис, овощи, рыбу. Пища у меня падает на стол, иногда на одежду, и я остаюсь голодной. Помучившись так какое-то время, прошу в ресторане для себя вилку. А всё не даёт покоя мысль: как можно приехать из Китая, так и не научившись есть палочками? В этом стыдно признаться. И я снова беру в руки эти удивительные столовые принадлежности и начинаю обучение с нуля. Потерпев неудачу, говорю со вздохом:

– Вот это китайцы придумали, чтобы остаться непобедимыми. 

* * *

Когда всходит солнце, смог над небоскрёбами Шанхая постепенно рассеивается. Из тумана появляется гигантский 17-миллионный город. Это настоящая южная столица Китая, «Париж Востока», небоскрёбы которого не уступают чикагским, а бульвар и парк Хуан-Пу сродни набережной Сены. Шанхай действительно похож на дракона. Всё в нём мощно, непредсказуемо и стремительно. И я шепчу ему: «Не знаю, увижу ли тебя ещё раз, а вот то, что не забуду, это точно».